С моей точки зрения, теория капитализма в существующем сегодня виде не закончена и не полна. Именно она превратила «невидимую руку» Адама Смита в механизм, при котором рынок работает в пользу самых богатых. Может даже закрасться мысль о том, что эта «невидимая рука» на самом деле принадлежит богатым!
Я уже неоднократно отмечал, что, согласно господствующей теории капитализма, рыночное пространство отдано тем, кто заинтересован только в прибыли. Такая интерпретация характеризует человека как одномерное существо, но на самом деле люди многомерны. Они могут быть одновременно как эгоистичными, так и бескорыстными. Но именно проявлениям бескорыстия не оставляют места существующая теория капитализма и выросший на ее основе мир коммерции.
Мое предложение по изменению теории строится на новом понимании человека, который ближе к Человеку реальному, чем к Человеку капиталистическому. В этом заключается колоссальное различие наших концепций, методов и институциональных баз экономики. В этой книге я доказываю, что если присущий каждому человеку альтруизм можно было бы привнести в мир бизнеса, то мы бы смогли решить почти все стоящие перед нами проблемы.
Адам Смит понял это еще два с половиной столетия назад. Его книга «Теория нравственных чувств», изданная в 1759 году, начинается так:
Какую бы степень эгоизма мы ни предположили в человеке, природе его, очевидно, свойственно участие к тому, что случается с другими, участие, вследствие которого счастье их необходимо для него, даже если бы оно состояло только в удовольствии быть его свидетелем. Оно-то и служит источником жалости или сострадания и различных ощущений, возбуждаемых в нас несчастьем посторонних, увидим ли мы его собственными глазами или же представим его себе. Нам слишком часто приходится сострадать другому, чтобы такая истина требовала доказательств. Чувство это, подобно прочим страстям, присущим нашей природе, обнаруживается не только в людях, отличающихся особенным человеколюбием и добродетелью, хотя, без всякого сомнения, они и наиболее восприимчивы к нему.
Оно существует до известной степени в сердцах самых великих злодеев, людей, дерзким образом нарушивших общественные законы.
Затем Смит задает еще более важный вопрос: почему мы воспринимаем определенные действия или намерения с одобрением и порицаем другие? В то время мнения разделились: одни считали, что единственным стандартом определения понятий добра и зла является закон, разработанный и принятый сувереном; другие полагали, что моральные принципы можно вычислить, подобно теоремам в математике.