— Так вкусно я не ел много дней, к тому же, — произнёс Мэтьюрин с поклоном, — в таком приятном обществе, честное слово. Возможно, сложности возникли оттого, что вы объяснялись на кастильском наречии?
— Видите ли, — ответил Джек, наполняя бокалы и с улыбкой разглядывая их содержимое на свет, — сдается мне, что, общаясь с испанцами, мне лучше использовать тот испанский, которым я владею.
— Вы, разумеется, забыли, что на этих островах разговаривают на каталонском языке.
— А что это за язык?
— Это язык Каталонии — на нем говорят на островах, на всем Средиземноморском побережье, до самого Аликанте и дальше. В Барселоне, в Лериде. В самых богатых провинциях Пиренейского полуострова.
— Поразительно. Я не имел об этом никакого понятия. Другой язык, сэр? Но мне кажется, это одно и то же — putain[9], как говорят во Франции?
— Вовсе нет, ничего подобного. Это гораздо более изящный язык. Он строже и литературней. Гораздо ближе к латинскому. Кстати, вы, скорее всего, имели в виду другое слово — patois[10], если позволите.
— Вот именно — patois. И все же, могу поклясться, то, что я имел в виду, произносится как-то иначе, — возразил Джек. — Однако не стану строить из себя ученого перед вами, сэр. Скажите, а язык этот звучит иначе для уха человека непросвещенного?
— Он так же отличается, как итальянский от португальского. И те, и другие друг друга не понимают — эти языки звучат по-разному. И интонации в них совершенно разные. Как у Глюка и Моцарта. Это великолепное кушанье, к примеру, — я вижу, они постарались, чтобы вам угодить, — по-испански называется jabali, а по-каталонски — senglar.
— Это свинина?
— Мясо дикого вепря. Позвольте…
— Вы очень добры. Не передадите ли мне соль? Действительно, роскошная еда. Я бы ни за что не догадался, что это свинина. Скажите, а что это за вкусные темные штучки?
— Вы ставите меня в тупик. По-каталански они называются bolets, а как по-английски — не знаю. Вероятно, у них нет названия, я имею в виду английского названия, хотя натуралист сразу определил бы их как Линнеевы boletus edulis[11].
— Как…? — воскликнул Джек, глядя на Стивена Мэтьюрина с добродушным изумлением. Успев съесть два, если не три фунта баранины, а в завершение - жаркое из вепря, он размяк душой. — Как…? — Однако, сообразив, что завалил гостя вопросами, Обри покашлял и позвонил в колокольчик официанту, сдвинув пустые графины к краю стола.
Вопрос повис в воздухе, и лишь недоброжелательное отношение или мрачное настроение доктора помешали бы ответить на него.
— Я вырос в здешних местах, — произнес Стивен Мэтьюрин. — Значительную часть моей юности провел в Барселоне вместе с дядей, а ещё жил в провинции недалеко от Лериды с бабушкой. Пожалуй, я больше жил в Каталонии, чем в Ирландии, и когда впервые поехал на родину, где стал учиться в университете, то математические задачи решал на каталонском языке, потому что так легче было работать с цифрами.