Нос «Какафуэго» увалил под ветер и смотрел почти на юг, так что «Софи» хватило ветра, чтобы вновь встать вдоль борта испанца. Снова раздался оглушительный грохот, отдавшийся эхом в небесах. Испанцы старались навести орудия пониже, стрелять вслепую вниз из мушкетов и пистолетов, держа их над бортом и пытаясь поразить орудийные расчеты. Вели себя они довольно смело — один из испанцев встал над бортом и стрелял, пока не был сражен тремя выстрелами, — но действовали хаотично. Испанцы дважды пытались пойти на абордаж, и всякий раз «Софи» отходила от фрегата, открывая убийственный огонь, продолжавшийся в течение пяти-десяти минут и обрушивавшийся на надводную часть «Какафуэго». Затем она вновь подходила ближе, чтобы терзать его внутренности. Но к этому времени пушки раскалились настолько, что к ним нельзя было даже прикоснуться. После каждого выстрела они отскакивали со страшной силой. Банники шипели и обугливались, как только их засовывали в стволы, так что собственные пушки становились почти столь же опасными для своих расчетов, как и для противника.
Всё это время испанцы стреляли и стреляли, нерегулярно, судорожно, но не переставая. В грот-марс «Софи» снова попало ядро, а за ним еще одно, он разваливался на части, и на палубу падали его куски, стойки, гамаки. Фока-рей держался только на цепном борге. Снасти болтались во всех направлениях, в парусах зияло бесчисленное количество пробоин. На палубу то и дело падали горящие пыжи, и свободные матросы из первой вахты бегали взад-вперед с пожарными ведрами. Однако, несмотря на суматоху, на палубе шлюпа прослеживался четкий порядок — из порохового погреба передавали порох и ядра, орудийные расчеты работали как заведенные, заряжая и подкатывая пушки к портам. Там несли вниз раненого, там убитого, чье место молча занимал кто-то другой; каждый был внимателен, несмотря на густые облака дыма, никаких столкновений, суеты, почти не слышалось команд.
«Так или иначе, от нас скоро останется лишь один корпус», — размышлял Джек. Невероятно, но пока не упала ни одна мачта и ни один рей, но долго так продолжаться не может. Наклонившись к Эллису, он прокричал юноше в ухо:
— Бегом на камбуз! Пусть кок перевернет вверх дном все грязные сковороды и кастрюли. Пуллингс, Баббингтон, прекратить стрельбу. Отталкивайтесь шестами, толкайте. Обстенить марсели. Мистер Диллон, велите первой вахте измазать лица сажей на камбузе, как только я скажу. Матросы, матросы! — закричал капитан, видя, что фрегат медленно движется вперед. — Мы должны высадиться на испанский корабль и захватить его. Сейчас самое подходящее время — сейчас или никогда — сейчас или нам конец — сейчас, пока они не успели прийти в себя. Пять минут веселья — и фрегат наш. Взять топоры, сабли — и вперед. Первая вахта перепачкает лица сажей на камбузе и пойдет на нос с мистером Диллоном, остальные вместе со мной атакуют с кормы.