— Храбрый, храбрый капитан — добрый, пригожий и смелый.
— Спасибо, спасибо тебе, милая Мерси. Я бесконечно обязан тебе. Скажи мне, — произнес он после подобающей паузы, пытаясь сесть поудобнее (как-никак в девице добрых десять стоунов), — diga me[87], ты достаточно доброе создание, bona creatura, чтобы принести мне охлажденного негуса? Sangria colda. Хочу пить, soif[88] , очень хочу, дорогуша…
— Твоя тетушка оказалась совершенно права, — продолжал он, ставя на стол покрытый капельками влаги кувшин и вытирая рот. — Судно из Винароса оказалось на месте с точностью до минуты, обнаружили мы и лжерагузанку. Так что вот, aqui, твоей тетушке полагается вознаграждение, recompenso de tua tia[89], дорогая. — Он вытащил из кармана панталон кожаный кошелек. — Y aqui[90], — сказал он, доставая аккуратный запечатанный пакет. — Это маленький regalo para vous[91], душечка.
— Подарок? — воскликнула Мерседес, с блестящими глазами беря пакет, и стала разворачивать ловкими пальцами шелк, папиросную бумагу, ювелирную вату и обнаружила изящный, украшенный бриллиантами крестик на цепочке. Девушка вскрикнула, поцеловала Джека и кинулась к зеркалу. Снова вскрикнула и вернулась с украшением на груди. Она напыжилась, словно голубь, опустив вырез пониже, и крестик засверкал в ложбинке меж грудей. — Он тебе нравится? Нравится? Нравится?
В глазах Джека появилось отнюдь не братское выражение, в горле у него пересохло, и сердце начало учащенно биться.
— О да, мне нравится, — хриплым голосом произнес он.
— Таймли, сэр, боцман с «Сюперба», — раздался могучий бас из отворившейся двери. — О, прошу прощения, сэр…
— Ничего, мистер Таймли, — отозвался Джек Обри. — Рад видеть вас…
«Может быть, хорошо, что так получилось, — размышлял он, снова высаживаясь у лестницы, ведущей на канатный двор. Позади осталась целая команда ловких, толковых матросов с «Сюперба», которые обвязывали выбленками заново обтянутые ванты. — Ведь дел невпроворот. Но какая же она милая девочка…»
Джек направлялся на обед к губернатору. Во всяком случае таково было его намерение. Но, не успев прийти в себя, он возвращался мыслями в минувшее и заглядывал в будущее. Ко всему, ему не хотелось произвести впечатление, будто он хочет покрасоваться на улице, которую моряки называли Хай-стрит, и в конце концов по разным темным задворкам, где пахло молодым, несозревшим вином и по канавам текла пурпурная жижа виноградных выжимок, он добрался до францисканской церкви на вершине холма. Тут он вернулся к действительности и вспомнил о своих прежних намерениях. Озабоченно посмотрев на часы, быстрым шагом он миновал арсенал, прошел мимо зеленой двери дома мистера Флори, мельком посмотрев наверх, и взял курс на норд-вест-тень-норд, который вел в резиденцию губернатора.