Легкими перемычками по очереди перекрывают оба рукава. Тщательно очищают дно, пока из-под ила целиком не появится каменная фигура коня — своеобразный измерительный прибор.
В храме Ли Бина сейчас помещается местное управление ирригации. Но и поныне немало крестьян заходят туда после жатвы: отвесить статуе Ли Бина благодарственный поклон, зажечь традиционные ароматные свечи.
Земледельцы Сычуаньской равнины считают древнего ирригатора своим покровителем. Однако гораздо важнее, что память Ли Бина люди чтут делом, из года в год обновляя созданные им оросительные сооружения.
Людям, селившимся на берегах Желтой реки, совладать с причудами дракона было труднее. Но все ли бедствия, которыми снискали себе печальную славу Хуанхэ и ее соседка Хуайхэ, лежат на совести «повелителя вод»? Нет, отвечает история. Виноват в них бывал и другой дракон, шестипалый, тот, что служил эмблемой правителей Китая.
В 1128 году на Китай с севера наседали конные полчища чжурчжэней. Перед тем как оставить свою столицу Кайфын и бежать на юг, император Гаоцзун повелел разрушить дамбу на Хуанхэ, чтобы «водами заменить войска».
В 1938 году безрассудный поступок средневекового владыки решил повторить Чан Кайши. Гоминьдановские газеты принялись восхвалять мудрость императора, изощряясь в исторических параллелях: тогда, мол, к Кайфыну подходили чжурчжэни, теперь — японцы. Не хватало лишь привести еще одно сопоставление: напомнить о том, что правители Сунской династии больше, чем нашествия варваров, боялись восстания собственных крестьян; что за спиной отважно сражавшихся патриотов они вели тайные переговоры с врагом и погубили национального героя Юй Фэя. Такая историческая параллель в данном случае подошла бы больше всего.
Чего хотел Чан Кайши, отдавая приказ взорвать дамбу на Хуанхэ в районе Хуаюанькоу? Преградить путь японским агрессорам? Но ведь их не остановило даже море!
Чан Кайши знал, что воды Желтой реки ринутся на юго-восток. Там, на стыке провинции Хэнань — Аньхой — Цзянсу находилась партизанская база. Там действовала Новая четвертая армия, которая, как и Восьмая армия, под руководством коммунистов героически билась с оккупантами.
Вот туда-то, по «красному району», и хотел нанести Чан Кайши свой внезапный вероломный удар.
Очевидец событий старик Гун Лаолю рассказал мне о подробностях трагедии Хуаюанькоу. Деревня Дамяо, где мы беседовали, лежит всего в нескольких ли к югу от Хуанхэ. Летом 1938 года, как раз перед уборкой пшеницы, среди крестьян прошел зловещий слух: солдаты седьмой гоминьдановской дивизии затеяли на дамбе что-то недоброе. Отобрали в домах уйму заступов и плетеных корзин, но не потребовали ни одного землекопа. Толком, однако, никто ничего не знал.