— Нас всё прибывает, — довольно сказал Дрюдор.
Качая головой, Уги осмотрел чёрные от грязи ноги, изуродованную левую руку. Хмыкнул:
— Отвоевался я. Да и солдат без жалования, что тот конь без хвоста. Одно недоразумение.
— Хочешь снова ходить за сохой?
— Могу в моряки податься. На Сухое море. Или на ярмарке быкам лбы ломать, — он показал огромный правый кулак. — Могу всё, но лишь за плату.
Невысокий коренастый Уги любил деньги, но, обладая недюжинной силой, всегда бездарно и задёшево растрачивал её. Ещё, будучи двадцатилетним лоботрясом, он уже валил годовалого бычка голыми руками, тем самым выигрывая медяки и срывая восторженные взгляды деревенских красавиц. Но ни то ни другое впрок не шло. Удаль рвалась из широкой груди вулканической лавой, но как превратить её в деньги, парень не знал. Желание применить себя в более перспективном деле, нежели юношеские забавы, привело к тому, что два года назад, пропивая с приятелями в сельской лавке очередной выигрыш, он сдуру подписал рекрутский контракт. Тогда война только начиналась, и королю Хору нужны были крепкие сельские парни. Но три месяца назад деньги для крепких парней у короля закончились, и последние оказались казне в тягость. Вспыхнули солдатские бунты, процветало мародерство и дезертирство, и перед Уги встал вопрос, возвращаться к сохе и к отцовскому хозяйству, где таких, как он еще девять братьев и три сестры, или податься в солдаты удачи. Два года войны сделали своё чёрное дело. Много таких как он голодных солдат скиталось по стране в поисках лучшей доли — опаленных в боях и походах, падких на обещания и не особо требовательных к судьбе. Были бы деньги, а карманы для них найдутся. Встреча с сержантом определила выбор. Но первый поход в качестве наёмника, увы, оказался бесславным, и парень решил — теперь он сам по себе.
— Ну, думай, — недовольно процедил Дрюдор. — А у тебя, кашевар, какие планы?
Долговязый пожал плечами.
— Понятно. — Сержант обернулся к барону: — Вы, стало быть, обратно в Туа́ртон?
— По всей видимости.
Микка посмотрел в сторону озера. Бледные щёки и бегающие глаза выдавали крайнее волнение. Помолчав немного, глянул на присутствующих и могильным тоном произнес:
— Кажется, на рассвете ваш арбалетчик спас мне жизнь.
Все, кроме Го, замерли.
— Кочевники? — гаркнул сержант, хватаясь за секиру.
— Нет-нет! Тут на озере… — запнулся, не зная как продолжить. — Ночью на озере я встретил прекрасную девушку.
Все недоуменно выкатили глаза.
— Она так замечательно пела, что я невольно поддался чарам, и уж было последовал за ней…