— Конечно, доля короля неприкосновенна, — закончил свою речь Монтий. — Безусловно, твои парни, Хор, поработали в Отаке на славу. И всё же войско вышло в море на кораблях, которые снарядил я. Именно я, следуя требованию Совета, обложил торговцев двойным оброком. Не буду рассказывать, как я сделал это, но до сих пор на реях болтаются тела купцов, несогласных с новой податью. А Лири на тот поход не дал ни одного томанера. Ему нет дела до наших планов. Деньги он тратит на собственные нужды. Строит новые рудники, уходя дальше на север, расширяя месторождения. Так он скоро доберется до Икама. А нам что с того?
— Купцы в твой порт везут мои товары, — парировал совсем уж побагровевший от возмущения Лири.
— Вот именно, в мой порт. Грош цена твоим товарам, если нет возможности их переправить туда, где можно продать дороже, выручив намного больше. К тому же у Лири хоть есть товары, а что есть в нищем Синелесье, кроме ёлок?
Седой Тридор поперхнулся от негодования и впервые открыл рот:
— Боевые корабли построены из этих самых ёлок.
— Вот-вот! А мечи, кстати, сделаны из моей стали, — подхватил Лири.
— Ну да, ну да…
Было заметно, что эти двое уже изрядно поднадоели Монтию. Он повернулся к молчаливому Фаро:
— Это хорошо, что ты молчишь. И плохо одновременно. В любом случае тебе точно не на что рассчитывать. Чего не дай, немытые всё одно отберут.
— А теперь послушай меня! — взревел король так, что Микка качнулся, словно от внезапного порыва ветра. — Я не понял, кто здесь делит добычу, ты или я?
— Я лишь хочу справедливости.
— Я — справедливость! И даже если я заберу всё себе, это тоже будет справедливо! Порт Оман принадлежит Герании, а Герания принадлежит мне. Ты понял это, Монтий?
— Я с этим и не спорю.
— Ещё бы.
Хор встал, покосился на писаря:
— Не пиши пока.
Затем подошел к наместнику вплотную и посмотрел в глаза. Одинаковый с королем ростом тощий Монтий, на фоне массивной фигуры Хора, выглядел хлипким заморышем.
— Оман вполне проживет без тебя, — прошипел король, — а проживешь ли ты без Омана?
— Но, мой король…
— Молчи, Монтий! Если хочешь что-то сказать, скажешь Верховному Инквизитору.
Монтий побледнел, и Микка увидел крупные капли пота на его морщинистом лбу. Хор почесал бок и пошел обратно. В глазах наместника сверкнула смертельная ненависть. Он быстро опустил глаза, так что кроме Микки этой вспышки не заметил никто.
Король снова взгромоздился на трон, вытянул перед собой огромные ноги и устало произнес:
— Кол вам в брюхо, стервятники! И воевать не умеете, и добычу делить не научились. Значит так. Чтобы всем стало понятно — сделаете, как я решу. Свободны.