А потом Уна поседела в одну ночь. Прямо перед возвращением корабля с телом мужа. Ещё до того, как узнала о его смерти. Она любила Борна больше жизни, и без него та теряла смысл. Так и случилось.
«Нет теперь со мной моего Медведя», — сказала Уна, увидев тело Бородача, и на следующий день слегла. Спустя десять дней неизвестная болезнь забрала голубоглазую в Лунный сад к её Медведю.
Так старшая дочь Хельда стала единственной кормилицей в некогда богатой семье. Она могла выйти замуж, многие сватались к юной красавице. Но тогда пришлось бы войти в семью мужа, оставив брата и сестёр умирать голодной смертью. Об этом не могло быть и речи, поэтому Эрик предложил девушке кормиться набегами.
После убийства короля Тихвальда война за геранийский трон разгоралась с каждым днём. Мирные договора разрывались, купцы отказывались платить дань за морские переходы, и жители островов решили вспомнить старое пиратское ремесло.
Предложение Эрика могло стать спасением. Женщин не брали в походы даже куховарить. Пиратский набег — мужское занятие. Но Красноголовый был дальним родственником Бородача Борна, потому считал обязанным заботиться о его семье. Два года давал еду и деньги, а сейчас, собравшись в поход, решил взять Хельду с собой. Он давно присматривался к бойкой девчонке, крепкой и вёрткой, похожей на отца.
— Пойдешь с нами? — спросил, щурясь, — будешь нашей Девой щита? Завтра отплываем. Много серебра и добра привезём. Твоей семье хватит, перезимовать.
— А договор с отакийцами?
— Я его не заключал. Что мне бумага? Право сильного — прийти за добычей, обязанность слабого — поделиться добром. Если так будет, все останутся живы.
И Хельда согласилась.
* * *
День подходил к концу, когда Эрик с бездыханной Хельдой на руках поднялся на палубу. Уложив на корме, укрыл медвежьей шкурой. Обожженная рука висела плетью.
— Ей не выжить, Эрик, — слышалось сзади.
— Не стоило девку в море брать.
— Мы что, уйдем без добычи?
— Заткнитесь все! — не оборачиваясь, гневно прорычал Красноголовый. — Гори все огнём…
Глянув на обгоревшую по локоть руку, сглотнул подступивший к горлу ком и стремительно спустился на берег.
— Мы не уйдем пока не сожжём их! — крикнул команде. — Пока не выпустим кишки! Мы не останемся без добычи! Эта ночь для них станет жаркой!
Островитяне одобрительно зашумели:
— Пустим красного петуха!
— Правильно! Не уйдем без добычи!
— Выдвигаемся сейчас же!
Красноголовый отдал бы всю добычу, да что там добычу, отдал красавец-корабль, лишь бы девчонка выжила.
Но судьба уготовила ей иное.
Ровно в полночь Хельда открыла глаза. Песня, еле различимая в шелесте волн разбудила её. Спустившись с корабля, ступнями коснулась воды.