– Все ж таки, Маргарита Павловна.
– Савва, молчи, – с трудом вымолвил Хоботов. – Она права. Все так и есть.
Савва только махнул рукой и укрылся в своей комнате.
– Простите, Людочка, и прощайте, – обреченно проговорил Хоботов.
– Вы… отказываетесь от меня? – прошептала ошеломленная Людочка.
– Я должен, – горько сказал Хоботов. – Я не вправе, я не смею вас связывать.
Несчастная девушка сорвала с вешалки пальтецо и, не надев его, выбежала. Она летела по лестнице, потом по улице, ничего и никого не видя. И люди оборачивались на нее.
– Все кончено, – шептал Хоботов, раскачиваясь на сундуке.
– Ты мне скажешь спасибо, – заверила его Маргарита, подавая ему стакан воды и целительные таблетки.
Хоботов потирал то бок, то грудь.
– Колет опять? – спросила она участливо.
– Не имеет значения. Что ты сделала? Что я наделал?
Поморщившись, Маргарита бросила:
– Только не устраивай драм.
– Это был какой-то гипноз! – крикнул Хоботов. – Своими руками отдать свое счастье!
– Ты ведешь себя, как ребенок, которому запретили сладкое, – сказала Маргарита презрительно.
Внезапно Хоботов сделал попытку опуститься перед ней на колени:
– Отпусти меня, отпусти…
– О, невропат, – сказала Маргарита.
– Я ее люблю, – тосковал Хоботов.
– Чушь.
– Люблю ее.
– Сексуальный маньяк. Савва!
Вышел Савва.
– Звала, Маргарита Павловна?
– Взгляни на этого павиана, – предложила ему же, указывая на потерявшего равновесие Хоботова.
– Всю жизнь я жил твоим умом, – говорил Лев Евгеньич страстно. – Всю жизнь я делал, что ты велела. Я мог быть ученым, мог книги писать, а стал каким-то столоначальником, блохоискателем, сундуком. – Он заколотил по ни в чем неповинному сундуку кулаками. – Если б не ты…
– Если б не я, – сказала Маргарита, – ты получал бы одни щелчки…
– Пусть!
– И каждый проворный кляузник вешал бы на тебя собак.
– Пусть! Но я бы жил! Я бы жил!
– Лева, уймись, – попросил Савва.
– Савва, подумай, – взывал Хоботов, – всю свою жизнь себя ограничивать, бояться прохвостов, жить вполноги, – для этого надо было родиться?
– Неблагодарный эпилептик! – крикнула Маргарита.
– Так вот, я женюсь! – Хоботов вновь наградил сундук тумаком.
– Нет, – сказала Маргарита, – ты не женишься. Умалишенных не регистрируют.
– Увидишь, – упрямо воскликнул Хоботов. – Я добиваюсь простого права: решать свою судьбу самому.
– Банально, Хоботов.
– На здоровье. Независимые умы никогда не боялись банальностей.
– Ты тут причем?
– Грубо, но правда. Я ни при чем. А чья вина?
Было похоже, что силы его оставили. Он присел на злополучный сундук и прошептал:
– Колет. Перед глазами круги…