Глава двенадцатая. Осознательная
В душевой стоял пар. Горячий влажный воздух, тяжелый и какой-то густой, с трудом просачивался в легкие, кожа покраснела и, казалось, горела, но мне все равно хотелось продолжать так стоять, согреваясь под обжигающими струями.
Вот только хозяин, дожидавшийся за дверью, мешал как следует расслабиться. И вместо того чтобы основательно и долго оттаивать, я быстро обожгла себя кипятком, с ужасом представляя, как сейчас раскрасневшаяся и разогретая выскочу в царство холода и вечных сквозняков. Раньше мысль о том, что нужно пробежаться по коридору, не очень ужасала, зато сегодня серьезно портила настроение.
Быстро одевшись и крепко замотав волосы полотенцем, я набрала воздуха в грудь, решительно открыла дверь, резко дернув ее на себя, и вывалилась в заботливо подставленный плед.
Я не успела даже пискнуть, как меня закрутили, замотали и потащили в комнату.
Как выяснилось чуть позже, пунктом назначения была комната хозяина, который на вопросительный взгляд и мой ошалелый вид ответил пожатием плеч и равнодушным:
– Нае не стоит видеть тебя в таком состоянии.
– Переживаешь за ее нервы? – ехидно спросила я, потирая отбитый бок. Илис, пока тащил меня по коридорам, умудрился пару раз пройтись рукой по моим несчастным синякам.
– За свои. – Он был совершенно серьезен.
Расположившись на кровати и продолжая – кутаться в плед, я с интересом следила за хозяином.
– Утром, когда она узнала, что ты ночевала не у меня, очень удивилась и даже испугалась, – порывшись в шкафу, Илис достал не внушающую доверия лекарскую коробочку, – я уже успел выслушать все, что она о себе думает. А если Ная увидит, в каком состоянии ты вернулась… – Передернув плечами, Илис уронил коробочку на кровать рядом со мной. – Лучше ей тебя не видеть пока.
– Не могу я так плохо выглядеть, – не поверила я, очень жалея, что не полюбовалась на себя в душевой. Зеркало было запотевшим, и я просто поленилась его протереть.
Илис хмыкнул, зарождая в моей душе сом-нения.
Путаясь в пледе, я с трудом поднялась с кровати и доковыляла до шкафа, где во внутреннюю дверцу было вделано зеркало.
Открыла, посмотрела… Лучше бы не смотрела. Не считая царапин на щеке, которой меня вжимали в шершавую стену, и синяка на лбу, я была несчастной обладательницей нездоровой бледности, теней под глазами и ошалевшего взгляда.