— Мы же Лунатика провожали. Мы все вместе! Нам некого было позвать. Потому что Булкин все нас прогонял да прогонял: «Вам пора уходить, вам пора уходить… Никакой девочки не было». А мальчик Митя, он самый большой, выше всех, пошел с другими ребятами в Дом свободы, чтобы дяденьке Сафронову рассказать. А Вася полез под дувал искать заведующего.
— Ну хорошо! Так сказал этот твой Митя товарищу Сафронову про подземелье? — тормошил меня Нияз.
— Митя же не знает ничего про подземелье, — никак не могла я втолковать. — Я еще не знаю, нашел он дяденьку Сафронова или нет… Я ведь не дождалась… Меня Булкин сюда привел и запер вместе с Паночкой, чтобы мы никому не рассказали.
— Ты сумеешь показать?
Нияз торопливо нагнулся, взял Паночку на руки.
— Ой, она совсем плохо себя чувствует, — встревоженно сказал он. — А ты? Сможешь ты идти?
— Уже прошла нога, — неуверенно сказала я и пошла рядом с Ниязом.
Масма-апа взяла меня за руку.
Полкан радостно побежал вперед и выскочил в приоткрытую калитку. Он, наверное, думал: «Ну теперь-то уж обязательно домой». Как бы не так, Полкан. Что это тянется за ним по пыли? Обрывок веревки, привязанной к передней лапе. Значит, его никто не отвязал, он сам оторвался, а может быть, перегрыз веревку… Вспыхнув, я высвободила руку и, нагнувшись, стала зубами развязывать узел на его лапе, в то время как он мусолил мои и без того грязные, пыльные волосы.
— Ой, киз! — торопила меня Масма-апа, не понимая, что я такое делаю.
Ну, вот и все. Мы снова заспешили по пыльной дороге, и я уже спокойнее и понятнее могла отвечать на вопросы Нияза. А когда Нияз замолкал, пораженный тем, что узнал от меня, я тоже молчала, только дышала всей грудью. Не мешала даже боль в ступнях, в ушибленном плече, в спине, только смутно вспоминалось, как гремело ведро, рассыпались кирпичи. А если бы Нияз и Масма-апа не нашли нас с Паной? Как бы я все-таки вылезла? Может быть, нужно было выкопать яму под дверью и пролезть? Чем же мне было копать? Я лихорадочно искала новый способ избавления и вдруг с радостью вспоминала, что иду рядом с Ниязом и крепко держусь за шершавую узловатую ладонь Масма-апы.
Мы миновали узкий проулок между двумя полуразвалившимися дувалами. Уже показались дома на широкой улице, такой похожей на нашу мирную Рядовскую.