Фотографии разложены не в хронологическом порядке. Со снимков разных лет мне лучезарно улыбаются члены семейства в свои самые счастливые минуты. Вечеринки. Каникулы. Новая квартира. Еще один ребенок – не тот, что на первой фотографии.
Снимой двух обнявшихся девочек-подростков. У той, что слева, темные кудрявые волосы, небольшая родинка на подбородке и длинные густые ресницы. У нее большие выразительные глаза. Я их видела закрытыми, на столе у господина Крёка.
Девочка справа немного выше, она тоже темноволосая. Она смеется, на голове – бумажная корона. Я никогда не видела эту девочку.
Трясущимися руками я переворачиваю снимок: «Амалия и Мириам на четырнадцатом дне рождения Мириам».
Мне хотелось бы многое забыть. Это тайные раны, от которых остались шрамы. О них стараешься не думать, как будто от этого они могут исчезнуть.
Как я в последний раз видела Элсбет.
Это было через несколько месяцев после того, как я сказала ей, что хотела бы, чтобы умер Рольф, а не Бас.
Элсбет снова пришла ко мне домой. Она принесла два приглашения на свадьбу: одно для меня, второе для моих родителей. Неловко приняв чашку чая, она отвечала на вопросы мамы о подвенечном платье и цветах в церкви. Затем мама оставила нас наедине, чтобы мы могли «наверстать упущенное». Элсбет повернулась ко мне:
– Моя мать сказала, что я должна тебя пригласить. Она считает, что свадьбы все улаживают. Но я думаю, ты не захочешь прийти. – Что в ее глазах? Надежда? Гнев? Хочет ли она, чтобы я пришла? Или ясно дает понять, что надеется на отрицательный ответ?
– Нет, – ответила я. – Я вряд ли приду.
– Ну что же, – прошептала Элсбет. – Вероятно, это наше прощание.
Это было сказано с большим достоинством, и мне стало очень грустно. Вот так закончить двенадцатилетнюю дружбу… Элсбет на моей кухне, со свадебным приглашением в руках… Весь прошлый год я ломала голову над тем, что ужаснее: гибель дружбы – или жених Элсбет? И кто из нас двоих должен просить прощения?
Оказывается, есть много способов убивать. Немцы убили Баса снарядом. Мы с Элсбет убили нашу дружбу словом.
Сердце чуть не выпрыгивает у меня из груди.
Амалия. Амалия.
Значит, та девушка, которую Олли принес ночью к господину Крёку, – Амалия. Это Амалия лежит в могиле. И это ее я искала все время. С фотографии, сделанной на дне рождения, на меня смотрят две девушки. Одна из них умерла, вторая исчезла.
Я слышу, как открывается входная дверь, впуская порыв ветра. Фру Янссен? Но нет, я не различаю тихого постукивания палочки. Наверное, это вернулась Тесса Костер.
– Я здесь, – кричу я.