Вздохнув, я свистнула у Пу конфетку. Может, хоть сладкое немного поможет? На душе было муторно и стыдно до жути. Что я натворила? И как теперь это «что» исправить?
День прошел тревожно и тяжело. Мы ждали. Из спальни Маман вышла только к закату, в одном халатике. Танцующей походкой впорхнула на кухню, сделала себе чашечку крепкого кофе, накрошила туда имбиря и мечтательно протянула:
— Какой мужчина…
— Где твой мужчина-то? — живо поинтересовалась Маша.
— Как где? На охоту пошел. — Маша помрачнела еще больше. — Сказал, любовь пробуждает аппетит.
Призрак хмыкнул, но Маман, кажется, уже ничего не замечала:
— Он такой… такой…
— Без подробностей, — оборвала ее Маша, и дремавшая в кресле Пу немедленно всполошилась:
— Это еще почему без подробностей?
Я благоразумно помалкивала, быстро прикидывая. Маман выглядела такой счастливой. Может, пусть развлечется? Подарить ей, что ли, вампира на эти три дня, а потом? А потом пару капелек отворотного зелья в чай, и она сама его не захочет видеть.
Судя по лицам остальных, они, увы, думали так же.
Только совесть моя все равно плакала горючими слезами. Прищучить бы эту совесть… а?
Тем временем Маман прошествовала плавной, от бедра, походкой к холодильнику, достала пластиковую коробочку с ванильным мороженным, полила его от души клубничным джемом и все так же не выходя из мечтательной прострации, принялась за еду.
— Интересно, при поцелуях клыки не мешают? — живо поинтересовалась шаловливая Пу.
— Не мешают, — ответила Маман раньше, чем Маша успела рот открыть.
— Совесть имей! — закричала Дракон. — Это при ребенке-то?
— А кто у нас тут ребенок? — вновь надулась Пу, потянувшись лапкой к мороженному.
Но обычно обожающая дочурку Маман сладким делиться не пожелала, одарив ошарашенного Гремлина недобрым взглядом.
— Действительно, ты уже не ребенок, — отрезала она. — Так что мороженное сегодня мое.
Пу надулась еще больше, а Маман, как бы не замечая обиды пушистой дочурки, продолжала задумчиво водить ложечкой по мороженному, собирая на нее белое с клубничными разводами лакомство.
В такой прострации она и просидела несколько часов, пока ее задумчивость не спугнул резкий звонок. Ишь ты, какой вежливый, без разрешения не входит! Раньше, чем кто-то и среагировать успел, Маман вскочила, выбежала из кухни, открыла входную дверь и повисла на шее у вампира.
Красавец же! Не тот вьюноша, что вчера, на самом деле красавец! Уверенный в себе, с выпрямленной спиной, гордым холодным взглядом. Сволочь! Красивая такая сволочь, сегодня современная какая-то: в строгом костюме и даже при галстучке.