— Ничего не бойся, Куколка.
Юноша вышел, а его мать одарила Ани холодным взглядом.
— Иди за мной.
Хозяйка привела девушку в комнату на втором этаже.
— Жди здесь.
— Да, госпожа, — Ани потупилась в надежде, что показная покорность немного смягчит эту женщину, но та лишь поморщилась.
— Мы купили тебя в агентстве с хорошей репутацией. Я надеюсь, что там тебе объяснили твое место?
— Конечно, госпожа.
— Ты — первая рабыня Валиара. Он пока не до конца понял, как нужно обращаться с такими, как ты. Кроме того, у мальчика доброе сердце. Не воображай, что это дает тебе какие-то привилегии. Ты всего лишь его собственность. Когда малыш немного наиграется, он охладеет, — она показушно вздохнула. — Он всегда легко увлекается и остывает.
Ани знала все это. Тетушка Клара — хозяйка агентства — не уставала повторять на каждом инструктаже. Демоны — господа, они непостижимы, а их милость и гнев непредсказуемы и преходящи. Всегда надо помнить о пропасти, разделяющей тебя и твоего хозяина. Ты будешь для него игрушкой, модным аксессуаром, предметом для расслабления и получения удовольствия. Не больше.
Знала, но все равно на мгновение стало горько.
Она и так помнит, что она — вещь. Зачем тыкать этим в лицо лишний раз?
— Спасибо за напоминание, госпожа, — Ани присела в реверансе. Лицо демоницы чуть смягчилось.
— И вот еще что. Я видела, как на тебя смотрит Стем. Если в твою хорошенькую головку закралась мысль сменить сына на отца, можешь сразу забыть про нее. Я не терплю возле мужа чужих девок, поэтому Стем не заводит постоянных рабынь, в его постели бывают только разовые шлюхи из эскорт-агентства. Так что не крути перед ним задницей. Самое большее, он задерет тебе подол пару раз. И денег ты за это не получишь.
Ани вспомнила похабный взгляд ее супруга, его циничное предложение попользоваться свеженькой рабыней вместе с сыном, и ее передернуло.
— Я поняла, госпожа, — очень ровно ответила девушка.
— Но если Валиарчик сам захочет поделиться тобой, я возражать не стану.
Ани опустила ниже голову и стиснула пояс от платья побелевшими пальцами.
У нее давно нет гордости, гордость — слишком большая роскошь для той, кто добровольно согласилась стать вещью. И все же от прозвучавших слов стало мерзко, словно демоница мимоходом окатила ее помоями.
Настолько мерзко, что даже страх отступил.
Она вскинула голову, чтобы ответить, но женщина уже шла к двери, чуть покачивая ягодицами.