Если бы детей устраивали, сообразуясь с их наклонностями и способностями, побегов не было бы. От добра добра не ищут (и с места на место не рыщут)! Эти беглецы и хулиганы, быть может, дали бы самых деятельных и полезных граждан…
Главное зло всех приютов и временных общежитий — отсутствие занятий, отсутствие настоящего труда. Здесь легче всего наблюдать ребенка, он всесторонне проявляет свою личность. Представленные, в сущности, самим себе, или «занимаемые» кисло-сладенькими рассказами о хороших детках, да плетеньями из бумажек, дети улицы, — дети практичные, умеющие ценить действительные ценности, — относятся презрительно к этим плетеньям и этим рассказам, совершенно справедливо не находя в них для себя ни пользы, ни удовольствия. Они скучают, шалят и, наконец, изверившись в уменья сестриц понять их, — бегут и устраиваются сами.
Как утолить в Москве умственный голод детей Поволжья?
Москва питает тело голодающих детей. И питает так хорошо, что у них быстро начинают давать себя знать и умственные запросы. Эти запросы выявляются в том, что дети начинают просить их определить в определенный тип школы, или в специальную мастерскую. Или же просто начинают дебоширить, проявляя избыток приобретенной от хорошего питания энергии в разных шалостях, в так наз. «проступках». Накопившейся умственной и физической энергии нужно дать приложение, направить ее в дело, правильное русло.
Школы нормального типа для детей, которые сегодня в Москве, а через месяц будут где нибудь в Богородске, Туле или еще где в деревне, — нельзя устроить. Однако и этот месяц должен быть чем нибудь наполнен. Чем же его наполнить?
Полагаю, прибывающим детям надо просто напросто показать Москву. Для этого не требуется почти никакой траты, кроме одного автобуса или трамвая. Затрата относительно говоря такая ничтожная, что о ней и говорить не стоило бы.
Много приезжает в Москву экскурсий из разных городов. И эти экскурсии в какие нибудь 3–4 дня сумеют столько посетить мест замечательных в разных отношениях, что иная Московская школа, находясь все время здесь, не удосужится сделать и течение целого учебного года. А почему? Для Московской школы всегда открыта возможность осмотреть и любой музей и любую картинную галлерею. И потому всякое посещение откладывается на завтра, на будущее время, оказывается большим соблазном. Провинциальная экскурсия не может надеяться на «потом». Она прежде всего определяет свою цель, сообразно цели намечает места для осмотра и действует сейчас же, забывая об отдыхе («вот потом!») и стремится взять от Москвы все, что дается.