В Сирии – он использовал румынский карабин РОМАК с оптическим прицелом, прикладом как у СВД и самодельным глушителем и винтовку М16, тоже с оптикой. Там – он окончательно отшлифовал свое искусство городского стрелка – снайпера, научился перемещаться по развалинам, стрелять под крутым углом вверх и вниз, использовать проломы в стенах. Сейчас – братья снабдили его хорошим, очень качественным, пристрелянным карабином Вепрь под его любимый автоматный патрон и с глушителем. Приемник магазина Вепря был переделан так, чтобы принимать стандартный магазин автомата или ручного пулемета. Партию таких карабинов – братья как раз сумели достать и готовились отправить в горы, там они были куда лучше стандартных АК – и автомат, и почти снайперская винтовка в одном лице.
Сейчас – он работал через приоткрытое окно их Форда, который служил им и транспортом и укрытием. Он снял двоих ментов так просто, что даже было оскорблением его как профессионала – ни один из них не знал, как вести себя в уличном бою, стреляли со стабильной позиции вместо того, чтобы перемещаться, не знали, как правильно занимать и использовать укрытия. Он же, примкнув магазин на сорок патронов – мог положить столько же людей – пассажиров, встречающих, провожающих – но пока он этого не сделал. Не хотел раскрывать позицию – да и его гордость как профессионала не позволяла ему стрелять по совсем простым целям. Это все равно, что убить сидящую на цепи собаку.
Он видел, что один из стрелков убит наповал, второй ранен. Третий, кажется, невредим, пытается помочь второму…
Две полицейские машины остановились прямо посреди дороги, полицейские, вооруженные автоматами, начали занимать позиции – за машинами, спиной к нему, полностью открытой спиной, беззащитной…
Нет, это просто подарок Аллаха…
Шестеро полицейских умерли, прежде чем хоть один из них успел понять, что происходит. Упали как сбитые ударом ловко подкрученного шара кегли.
Стреляли теперь со всех сторон, со стороны здания УВД на транспорте, со стороны Ленинградского, Казанского вокзалов, со стороны входа на станцию Комсомольская…
Он увидел, как со стороны Ленинградского вокзала бежит один из братьев. Ружье колотится по груди, белое лицо и совершенно безумные глаза. Отвоевался – никто его не преследовал…
И бежал он – прямо к машине…
Укрытие раскрыто. И им – надо сматываться, уже достаточно нашумели. Для многих русистов площадь трех вокзалов – это все равно, что Кремль, потому что приезжая в Москву – они оказываются именно здесь. Значит, сделать джихад здесь это все равно, что сделать его на Красной площади, каждый, кто посмотрит сегодня новости – подумает, что то же самое могло произойти и с ним, когда он в последний раз был с ним. Каждый, кто увидит трупы под простынями, через которые проступают кровавые пятна – представят себя на месте убитых. И познают страх… страх перед неотвратимым возмездием за страдания мусульман.