Все молчали. Это был шок.
Амир улыбнулся. Блики пламени костра – играли на его лице, танцуя древний, как сама Земля танец.
– Я понимаю, что каждому из вас просто промыли мозги. Вам через телевизор, через компьютер говорят – что терроризм это плохо. Это страшно. Это преступно. А вот война – это хорошо. Тех, кто пал на войне с Гитлером чуть не семьдесят лет тому назад – чтят до сих пор, да…
Амир пошевелил угли.
– Но скажите мне, а как должны вести войну мы, правоверные мусульмане против неверных? Раньше, во времена Пророка Саляху алейхи уассалям было просто – выехали на свободное место и сшиблись в атаке, пешие, конные. У кого больше храбрости – тот и победил, а в Исламе всегда были храбрые люди. А как воевать теперь? Американские и русские харбии – посылают на нас самолеты, которые бомбят нас из заоблачной выси, посылают на нас ракеты. Посылают на нас беспилотники, которые если и собьешь – там никого нет, это робот, бездушная машина. И как, скажите нам воевать в таком случае? Мы тоже взяли четыре самолета и три из них обрушили на американские города, чтобы наказать американцев за зло и страдания, которые они приносили и приносят мусульманам – но они назвали нас террористами и послали самолеты, чтобы бомбить нас. Когда они посылают на нас ракету – они герои. Когда мы посылаем на них самолет – мы террористы. Но в чем отличие – в том, что у нас нет ракеты?
Пацаны, собравшиеся у костра молчали.
– Возьмем русистов. Русисты ездят в командировки, на Кавказ и в Шам как на охоту – чтобы унижать и убивать мусульман, чтобы стравливать их между собой, чтобы сбивать с истинного пути. Чтобы мы, как и все неверные – смотрели Дом-2, ходили на футбол, а когда нас унижают, чтобы мы вертели хвостом. Как собачка. Говоришь им – хватит убивать мусульман, дайте нам свободу молиться так, как мы ходим – а они говорят, что ты экстремист. И как сделать так, чтобы русисты поняли? Убить тех, кто ездит в командировки. Мы так и делаем, но меньше их не становится, Русня большая. Так как же нам быть.
Амир строго посмотрел на молодых.
– Скажите.
Молчание.
– Ну же, скажите – а в чем они виноваты? Мы ведь должны убивать тех, кто с нами воюет – а не женщин и детей.
Молчание, которое прервал один из пацанов. Даже в неверном свете костра было видно, что он красив, красив особенной, кавказской, красотой.
– Эфенди, но ведь в Шариате на самом деле запрещено убивать женщин и детей.
– Как твое имя, моджахед?
– Мага…
– Так вот, Мага, во-первых – разве я говорю, что надо убивать женщин и детей? Нет, я приказываю вам стрелять только в мужчин, как то и положено на войне. Если русисты объявили мусульманам войну – значит, каждый из них солдат, верно? И каждый из них должен быть готов к смерти, потому что его государство объявило войну. Войну мусульманам. Тем более мент или солдат – любой из них мог быть в командировке и значит, должен ответить за то, что он там делал, разве не так? Но если получится так, что вы случайно попадете в женщину или в ребенка – в этом не будет греха, потому что шариат разрешает убивать женщин и детей во время ночного штурма, когда нельзя разделить женщин и мужчин. И если погибнет женщина или ребенок – значит, того захотел Аллах. Разве не так?