…
– Каждый из них, будь то мужчина или женщина или старик или даже ребенок – виновны. Виновны именно своим безразличием и бездействием. Каждый из них, участвует в войне, которую нам объявили. Каждый из них – содействует тирану: кто-то платит налоги, кто-то делает оружие, кто-то голосует за тирана. Точно так же, как они убивают наших женщин и детей, чтобы устрашить нас – точно так же мы имеем право убить их женщин и детей, чтобы устрашить их. Чтобы они поняли, что такое война. Чтобы они поняли, что такое война не на экране телевизора, а на соседней улице. Что такое, когда погиб кто-то из родных. Да, мы, мусульмане не боимся принять смерть – но мы не должны бояться и нести смерть неверным!
Амир оглядел собравшихся.
– … Ни одна из земель, которая принадлежит мусульманам – сейчас не в безопасности. Любого мусульманина могут убить где угодно, пусть и не фронте. Почему мы – должны оставить их в безопасности!?
…
– И, тем не менее, я говорю, что мы должны быть лучше их. Поэтому, я запрещаю вам убивать женщин и детей, если есть возможность отделить их от мужчин, и если мужчины не станут укрываться за спинами женщин и детей. Все же мужчин, которых вы встретите на пути джахада – принесите Аллаху…
Подмосковье. 25 августа 20… года.
Оперативное время 1 час 37 минут.
Никогда не держи в своей жизни ничего, чтобы ты не мог бросить за тридцать секунд, когда почувствуешь, что дело пахнет жареным.
Я это хорошо помню. Но я помню и еще одно высказывание голливудского актера… не помню, кого точно. Жизнь – это кусок динамита с бикфордовым шнуром, и иногда надо поджигать фитиль, просто чтобы посмотреть, как оно бахнет…
Бахнет, наверное, больно, я это знаю…
Поскольку мне… точнее нам – идти было некуда – я привез ее в свое единственное убежище, в котором не был уже два с лишним года. Моя квартира в Подмосковье, купленная на совершенно чужой комплект документов, чистый, который мне сделал один очень известный в криминальном мире мастер. Это – практически все из действительно серьезного имущества, которое я нажил, все, что у меня есть…
И тут мы уже жили вместе два дня.
Квартира была чужой, потому я поднялся еще до рассвета, нормально спать не мог. Ничего, на ходу Ред Буллом отлакируюсь. Вышел из дома… темно… тот самый, особый миг перед рассветом, когда не темно и не светло, а так – средне. Напротив – приветливо светила витриной кругосуточная Пятерочка, я зашел в нее и в раздумье остановился перед полками. Я знаю, чем кормить себя – но чем прикажете кормить женщину?
Женщины у меня не было давно. Были б… – но это совсем другое. Просто моя профессия – не располагает к семейной жизни. Тот же Миша… он просто поступил, у него жена – одноклассница, она понимает и все терпит. Терапевт на дому, так сказать. У меня так не получилось, я родился и вырос далеко отсюда и потерял все связи со своими прежними друзьями.