Поразительно, но борьба с русским языком продолжилась в Украине и борьбой с литературным украинским. Он объявлен этноидеологами не вполне украинским, русифицированным, не выражающим лингвистической полноты западноукраинского и диаспорноукраинского диалектов. Исправлять ситуацию принялись через коренное реформирование правописания, которое было принято еще в советское время и уже поэтому, будто бы, не вполне национальное. Заменить его новым не удалось, но внести в литературный язык орфографическую и лексическую неразбериху — вполне получилось. Теперь имеем фактически два литературных языка: традиционный — центрально-украинский, развившийся на киево-полтавском диалекте, и новый — западно-украинский, основанный на галицко-диаспорном диалекте. Удивительно, но это никого особо и не волнует.
Еще одной сферой субкультурного противостояния является вероисповедальная. Придавать этому явлению слишком большое значение, учитывая невоцерковленность большей части украинского общества, возможно и не следует, однако и абстрагироваться от него тоже нельзя. Со времен Брестской унии в Украине было положено начало не только вероисповедальному, но и цивилизационному разлому, в результате которого жители Западной Украины, от времен Владимира Святого исповедовавшие православие, были обращены в католицизм. Ныне Украинская грекокатолическая церковь из региональной превратилась во всеукраинскую. Ее сакральный и административный центр перенесен из Львова в Киев. Причем, в левобережную его часть.
Учитывая историческую соревновательность православия и католицизма, такое стремительное продвижение последнего на традиционную каноническую территорию первого не может не вызывать напряжения в украинском обществе. Тем более, что националистическими этноидеологами подводится под это распространение и научная основа. Она, будто бы, в большей привлекательности католической веры, демонстрирующей свои преимущества, в том числе, и экономической успешностью Западного мира. Некоторые из них, особенно те, которые уже проживают в вожделенной Европе, утверждают, что католицизм родил свободу и демократию, а православие — авторитаризм.
Стоит ли удивляться, что в условиях столь конфронтационного противостояния христианские конфессии оказались неспособными ни консолидировать украинское общество, ни предложить ему единые этические нормы общежития и смыслообразующие истины.
В принципе, субкультурная соревновательность не должна вызывать особого беспокойства. Это естественный процесс, характерный для всех народов и всех времен. Но это тогда, когда он совершается естественным порядком и не осложняется административными предпочтениями, когда власть не подавляет другие субкультуры в угоду одной, как это имело место в «оранжевое» пятилетие.