Очнувшись от алкогольного дурмана и осмотревшись кругом, мне предстояло проанализировать создавшееся положение. Образование ограничивалось одиннадцатью классами, институт я не окончил (вот идиот!) и, видно, уже не окончу. Специальности у меня нет, зато есть запросы, надо сказать, нехилые такие запросы. Хотелось и машину иномарку, и отдыхать в Европе, и квартиру большего размера, и дачу в ближайшем Подмосковье. Парень я не глупый, хорошо физически развитый – спасибо армии и увлечению тайским боксом. Директором в Газпром меня не возьмут. Но надо же с чего-то начинать. Обзвонив всех знакомых и просмотрев кучу объявлений о работе, я уяснил, что самым реальным для меня будет устроиться простым охранником. Не особо впечатляет, да? Что делать, главное – ввязаться в бой, а там посмотрим. В этом сомнительном изречении для меня заключалось более половины всей житейской мудрости.
Узнав о моем желании найти работу, мама тоже приняла активное участие в поисках. Результатом совместных усилий стало неожиданно выгодное, хотя бы по деньгам, предложение. Оно, конечно, было не совсем обычным, но привередливым мне, в силу вышеизложенных обстоятельств, становиться никак не с руки. Знакомый матери, главврач городской клинической больницы № 29, предложил устроить меня охранником в судебно-медицинский морг при больнице. На первый взгляд, весьма сомнительное предложение, и все-таки оклад в размере пятидесяти тысяч рублей сразу же снимал лишние вопросы. Охраной усопших занималось охранное агентство «Аметист», являвшееся независимой от больницы структурой. Между ним и лечебным учреждением был заключен договор, в соответствии с которым осуществлялась охранная деятельность на территории больницы и в морге. Естественно, связи между главврачом и руководством агентства были более чем прочными. За меня попросили – и вуаля! После формального разговора с директором агентства я становлюсь охранником. Итак, с понедельника приступаю к работе. Правда, в разговоре с директором выяснился один нюанс.
Центральный офис располагался почти в центре города, на Новинском бульваре. Пришел я туда точно в назначенное мне время. Переступив порог кабинета начальника, представился:
– Добрый день. Иван Белов, мне назначали на двенадцать часов.
– А, да-да. Заходи, Иван Белов. Присаживайся, – начальник указал рукой на один из стульев рядом с его письменным столом.
Обстановка кабинета не претендовала на роль изысканной. Окно закрывали белые жалюзи, черный письменный стол, легкие и прочные алюминиевые стулья. На стенах висели какие-то дипломы, лицензии, грамоты. На полную катушку работал кондиционер, так что в кабинете, по сравнению с августовской температурой на улице, было довольно свежо и даже холодновато. На столе, кроме компьютерного монитора, стояли две фотографии в стеклянных рамках. Кто на них застыл в памятных вековых позах, с моего места видно не было. Хозяином этой нехитрой, я бы сказал спартанской, обстановки оказался мужик средних лет, по выправке – бывший военный, уже начинающий лысеть, крепко сбитый, красномордый и короткошеий. Звали его Степан Егорович Самохвалов.