Змеелис, злой дух, он в потустороннем мире не имеет строгой формы. Это дым от погребального костра первобытных демонов. Он повелевает болезнями, мраком и всеми умершими. Я понимаю это за один миг, когда его безумное сознание своим тонким бритвообразным краем касается моего растревоженного происходящим разума. И еще понимаю: я ему нужен. Через меня он хочет выбраться наружу. Ему необходим живой человек, обладающий определенными способностями, – проводник, при помощи которого он попадет в мир живых и заполнит его своими мертвыми слугами. Я и есть этот избранный счастливчик.
Не дожидаясь подхода Змеелиса, пользуясь тем, что он еще плохо управляется со своим мозаичным телом, мои ноги без приказа, сами по себе уносят меня в направлении главного корпуса больницы. Может быть, там кто-нибудь выжил? На стенах мелькают огни матовых ламп, прикрытых толстыми стеклами с заметной зеленоватостью, они сходятся в уголках моих глаз в сплошные светящиеся линии ночной дороги, ведущей в никуда. Позади меня трещат суставы вольной комбинации смерти и ужаса в исполнении Змеелиса. Испытывая животный страх за свою жизнь, мне кажется, я так быстро бегу, словно участвую в финальном забеге на двести метров чемпионата мира, и если сейчас и не могу обогнать Усейна Болта, то уж точно мог бы мстительным плевком попасть ему в спину, беги он рядом со мной. А это для тех, кто разбирается в спорте, ой как много значит. Хотя, о чем я думаю? Прочь из головы ненужные мысли, еще немного – и я у цели.
Прямо передо мной виден подъем на первый этаж больницы. Он похож на спуск, предназначенный для транспортировки доверху набитых продуктовых тележек на стоянку автомобилей, какие обычно делают в больших торговых центрах и гипермаркетах. Тут же, левее, есть и два грузовых лифта, но рисковать их возможным ожиданием для меня было бы большой глупостью. Поэтому я выбираю подъем. Еще пятнадцать секунд гонки, и я, задыхаясь, с рвущимся из груди искрящим мотором, весь в пене на забитых молекулами усталости ногах влетаю через боковой вход в вестибюль больницы.
Везде горит только слабая ночная подсветка, кажется, что сами стены потеют наполненным нездоровой желтизной аварийным светом. Но времени на отдых нет. Я слышу: по моим пятам по только что преодоленному мной подъему, скрючившись в три погибели, ползет Змеелис. Ему тесно, и, несмотря на это, он продвигается довольно быстро. Это я определяю по все более приближающимся звукам влажного шороха. Оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь в холле больницы, в большом помещении, фактически не имеющем потолка. На втором этаже – галерея, идущая по его периметру и являющаяся своеобразным балконом, с которого можно видеть все происходящее в холле, это своеобразный козырек, нависший на высоте пяти метров от пола первого этажа. И только потолок второго этажа служит крышей для первого. На эту верхнюю галерею слева и справа ведут узкие боковые лестницы.