Оставляя позади пустой гардероб, уголок регистратуры и еще несколько каких-то кабинетов, я взлетаю по лестнице правого прохода наверх. Вылетаю на балкон и как раз застаю появление в холле Змеелиса. Сорвав с петель створки дверей, он встает с четверенек и сразу поворачивается ко мне. Он чует мое присутствие, и из мертвых глоток, составляющих тело монстра: руки, ноги, туловище, раздаются вопли. Боковые проходы с лестницами слишком малы для него, он никак, при всем своем желании, даже боком не сможет протиснуться в них. Змеелис это понимает, поэтому злится и даже не пытается подняться за мной по одной из лестниц. С замиранием сердца жду, что же он предпримет.
По-хорошему мне надо бежать дальше, но я как завороженный стою и наблюдаю продолжение действий бога-демона. Он хватает себя за бок и выдирает оттуда мертвеца, от его скользкой кожи тянутся клееобразные протуберанцы, постепенно рвущиеся со звуком лопающихся резиновых жгутов. На миг превратившись в метателя гранат на сдаче экзамена ГТО, Змеелис забрасывает подрагивающий кусок гнилого мяса на балкон второго этажа. Там это богохульное подобие живого существа, полежав секунду, поднимается и, нацелившись на меня самонаводящейся торпедой, все более ускоряясь, бежит в мою сторону. Прежде чем рвануть с места и продолжить свое отступление, я еще успеваю заметить, как демон начинает отрывать от себя еще одно рабски подчиненное ему тело. Млять, эта тварь быстро решила задачу по моей поимке!
Я не знаю, скольких еще мертвых он направил на мои поиски, но, судя по их топоту, достаточно. Мимо меня летят кишки бесконечных коридоров и ровные ряды белых больничных дверей. Минуя несколько этажей, оказываюсь на шестом, около покинутого ресепшена, на перекрестке очередных тоскливых квадратных труб проходов. Моя погоня на время потеряла меня или отстала (на тронутых разложением мышцах двигаться как прежде уже не получается), во всяком случае, большинство преследователей разбрелись по этажам. Это дает мне передышку, признаться, к этому моменту я уже порядком вымотан и мне надо отдохнуть. Что делать дальше? Во мне борется воин, требующий немедленно принять бой, и заяц, предлагающий спрятаться и переждать, пока они уйдут и наступит рассвет (в глубине души я отчетливо понимаю, что никакого рассвета не будет, о чем мне говорит заглядывающая в окна горошина голубой луны, за прошедшие часы ни на сантиметр не изменившая своего положения), может быть, тогда покойники оставят меня в покое.
В этой скоротечной яростной схватке побеждает заяц. Ведомый гаденькой заячьей трусостью, иду по левому рукаву прохода, открываю каждую дверь палаты, попадающуюся мне на пути. Толкаю вспотевшей дрожащей ладонью их белые полотна. И во всех палатах, везде меня встречает одна и та же картина, написанная художником-импрессионистом, ширнувшимся раствором крысиного яда. На койках лежат пациенты, их руки покоятся на выцветших от времени покрывалах, натянутых на их дистрофичные грудные клетки. У всех из черепов выедены мозги. Пустые оболочки людей, только открытые глаза их осмысленны и следят за мной. Куда бы я ни двинулся, их взгляды перемещаются вместе со мной, оставляя в полнейшем бездействии остальные части тел. Так я перехожу из палаты в палату и в предпоследней, расположенной около воняющего старым никотиновым перегаром туалета, решаю спрятаться. Залезаю под койку, стоящую около окна. Там пыльно, но сквозняка не чувствуется.