– Так что, – сказал Волынский, – мы можем только на себя надеяться, на наши руки и на нашу веру крепкую.
Тут он перекрестился. И все остальные тоже. Тогда он ещё сказал, что утро вечера мудренее, завтра придёт Сенгеп, а пока что можно отдохнуть, чтобы после рука не дрожала, – и кивнул вначале Змееву, потом Арсентию. Арсентий со Змеевым ещё раз поклонились и вышли.
А Маркел, получилось, остался. Волынский насмешливо посмотрел на него и так же насмешливо спросил:
– Ну что, поговорил с боярыней?
– Какая же она боярыня, если ещё не венчана? – будто бы удивился Маркел.
Волынский почернел от злости и сказал очень сердито:
– Венчана не венчана, это дело не твоё. Надо будет, обвенчаем. А ты чего наплёл?! Зачем ей про Москву рассказывал?
– А что я такого рассказал? – спросил Маркел. – И разве неправду?
– Ну, может, и правду, – ответил Волынский. – Только правда не всегда бывает к месту. Поэтому если не знаешь, к месту ли, не к месту, иной раз лучше придержать язык. А то смотри у меня!
– Так я всегда смотрю, – сказал Маркел. – Служба у меня такая – смотреть да примечать, да спрашивать…
– Молчать! – злобно перебил его Волынский.
Маркел молча пожал плечами. Волынский тоже помолчал, а после сказал уже почти спокойным голосом:
– Ой, не зли меня, Маркелка. А не то кивну стрельцам, и они тебя через тын на ту сторону, к вогулам, выкинут. А я после скажу: не знаю ничего, это он сам туда выпрыгнул. – Волынский засмеялся, повторил: – Сам выпрыгнул, ага! – И снова засмеялся.
Маркел молчал. Волынский перестал смеяться, помрачнел и недобрым голосом прибавил:
– Доведёшь ты меня до греха. Ой, чую, доведёшь. А пока не мозоль мне глаза! Уходи, пока цел!
Маркел пожал плечами, надел шапку, развернулся и пошёл к двери. И так и ушёл, не поклонившись. Шёл по коридору и поскрипывал зубами. А пришёл к себе, сел на лавку и опять заскрипел. Кузьма участливо спросил:
– Может, чарочку налить?
– На службе не пью, – сердито ответил Маркел.
– Так какая сейчас служба?!
– У меня служба всегда!
– А, – сказал Кузьма, – понятно. Воевода наорал. Это у него бывает. Молодой, горячий. А тут ещё девка попалась строптивая, вот он и кидается на всех. Мы теперь все у него виноваты. А что он тебе сказал?
– А! Пустяки, – сказал Маркел.
– Вот, сам видишь, пустяки, – сразу подхватил Кузьма. – А бывают и не пустяки. Осенью приезжал к нам купец, привозил товары всякие, обновки. А ей всё это не глянулось! А тут ещё купец не так ответил. Ох, наш тогда разгневался! Велел купца повесить! Прямо на воротах!
– И повесили? – спросил Маркел.
– Нет, Аньянга заступилась. И наш отпустил купца. Купец на радостях Аньянгу одарил товарами. Задаром! Вот как здесь иногда бывает. А у тебя… Брань что? Брань на вороту не виснет. Так налить?