Но без команды не стрелял. А ляки остановились дальше обычного, то есть так, чтобы до них было не дострелить из пищали, и заложили стрелы в луки. Кучкупы пробежали между ними с головнями, стрелы ярко загорелись, потом ляки выкрикнули «гай!» – и стрелы полетели к крепости. И пока они летели, ляки ещё раз стрельнули, потом ещё, потом ещё. Всего они стрельнули пять раз, развернулись и пошли обратно. А стрелы одни впивались в стену и поджигали её, а другие перелетали во двор – и там шипели на снегу. Стена кое-где начала гореть. Сверху, с подмостей, её пытались загасить, но это получалось не везде.
А потом кое-как получилось. Ляки к тому времени давно уже ушли, и опять из леса стало слышно, как воют шаманы, грохочут бубны, кричат воины.
Так их прождали с полчаса, не меньше. Потом опять вышли ляки с кучкупами, стрельнули несколько раз горючими стрелами, подожгли стены и ушли, прежде чем наши опомнились. Да, и ещё: на этот раз пожару было больше.
Потом, уже перед самым заходом солнца, из лесу вышел сам Лугуй, встал так, чтобы до него не дострелили, и стал кричать, чтобы ему отдали Берёзов, а не то, сказал, он всех сожжёт и отправит к Великой Богине на пир. На что Волынский засмеялся и спросил, чего он сразу не отправил. Мы, сказал Волынский, с удовольствием попировали бы, а то целый день стоим здесь голодные, холодные. Лугуй на это разъярился, закричал, что сейчас он нам устроит пир, развернулся и ушёл.
И только он скрылся в лесу, как оттуда снова выскочили ляки, теперь уже сотни четыре, не меньше, и с ними с полсотни кучкупов с горящими головнями, и все они побежали вперёд, они, наверное, хотели нас поджечь в упор…
Но тут Волынский дико крикнул «Пли!» – и вместе со стрелецкими пищалями стрельнула и наша затинная пушка дьяка Арсентия, стрельнула полупудом дроба, в самую толпу! И вот тут вогулам, вместе с сенгеповыми остяками, мало не показалось! Поразрывало их на клочья и поразметало во все стороны! А сколько было дыма, грохота! Войско напугалось и остановилось, Волынский снова крикнул «Заряжай!» – и тут войско дрогнуло, развернулось и побежало обратно. Наши кричали радостно и, кто успел, стреляли войску вслед.
А после войско забежало в лес и там затаилось. Тем временем начало быстро смеркаться. Никаких огней из леса видно не было и никаких шумов не доносилось. Нашим принесли поесть прямо на стены. Начал подниматься ветер, запуржило. Это, весело сказал Кузьма, Великая Богиня от них отвернулась, не пойдут они сегодня больше, стрелы в такую непогодь не загорятся, пожар не устроишь.