– Эту? – спросил Волынский и вытащил, и показал обрезок золочёной косички. Игичей кивнул, что эту. А Маркел посмотрел на Игичея и увидел, что одна косичка у него и в самом деле короче остальных. Волынский хотел отдать Игичею обрезок косички, но Игичей его не принял и сказал, что если он что-нибудь отдаёт, то обратно уже не отбирает.
– Это очень хорошо, – сказал Волынский.
– Но, – тут же сказал Игичей, – если мне чего-нибудь не отдают, то я могу и разгневаться! – И засмеялся.
Волынский тоже засмеялся, но не очень весело, после чего велел слуге ещё налить. Слуга налил. Волынский первым поднял чарку и сказал:
– Давайте выпьем за то, что для нас всего дороже – за нашу славу ратную.
Игичей согласно закивал и выпил. Маркел тоже. Они опять взялись закусывать, а Волынский, отослав слугу, стал спрашивать у Игичея, как прошёл поход. Игичей начал рассказывать, но односложно, коротко – вышли, долго шли, пришли, побили вогулов, взяли две сотни ух-сохов. Волынский спросил, а что Лугуй. Игичей ответил, что ушёл. Волынский спросил куда, Игичей ответил, что послал людей за ними. Люди, сказал, скоро вернутся и расскажут. И вдруг спросил:
– А где то, из-за чего я сюда пришёл?
– Что «то»? – спросил Волынский, а сам сразу покраснел.
Зато Игичей и глазом не моргнул, а неспешно полез за пазуху, достал оттуда кусок золотого воеводского шитья и заговорил неспешным голосом:
– Вот что на самом деле для тебя дороже всего, вот что ты при сердце носишь, и ты послал это мне, сказал, что это отдаёшь. А я тебе послал в ответ самое дорогое для меня – срезал кусок золочёной косы, это значит, я хотел сказать, что готов взамен твоего дара отдать тебе свою голову, жизнь, и земли наши, и людей своих, которыми мой покойный отец и мои предки владели три тысячи лет или даже ещё больше!
Тут он вдруг повернулся к Маркелу и строгим голосом сказал:
– Царский посол! Слушай внимательно и запоминай каждое слово, потом царю всё расскажешь.
Маркел открыл было рот, чтобы ответить, но Волынский перебил его:
– Слушай внимательно, посол! И примечай! Разве про это в косичке написано? А разве в шнурке что-то сказано?!
И опять Маркелу не дали сказать! Игичей уже со смехом говорил:
– Вот даже как, Волын! Тогда ты вот на что ответь: если в твоём шнурке ничего не было, тогда зачем было его посылать?! Значит, ты вводил меня в обман?
– Я не вводил! – уже очень громко ответил Волынский. – А я звал тебя на помощь и хотел сказать, что готов одарить тебя самыми богатыми дарами, а ты от них, я вижу, хочешь отказаться!
– Да, хочу отказаться, – сказал Игичей. – Потому что зачем мне дары, если ты отобрал у меня то, что и без того было моим!