— Воин— Киндред, пилотировавший шаттл, не отдал нам девчонку, — сказал он, смотря вниз. — Я перепробовал всё, но он совершил самоубийственный маневр. Они рухнули на поверхность планеты, мы даже не знаем, жива ли ещё девчонка.
— Она жива. — Глаза всеотца светились адским пламенем. — Я чувссствую её сссвоим сссознанием. И ты её доссстанешшшь.
— Но защитный экран…
— В нем есть один недоссстаток. Довольно большшшие зазоры, так что сссквозь них сссмогут проникнуть нашшши зонды.
— Я немедленно отправлю несколько штук, — кивнул Зарн.
— Я уже сделал это, пока вы возвращались ни с чем, провалив миссию, — сказал всеотец жестким голосом. — Разве ты не знаешшшь, что сссудьба всссей нашей расссы зависссит от этого? Мы должны заполучить девушшшку! Или ты, мой некомпетентный сын, станешшшь поссследним в нашшшем роду.
— Но выращенные в инкубаторах воины…
— Страдают отсутствием интеллекта и инициативы. Нам нужна свежая женская ДНК, совместимая с нашей собственной, а не те древние истощенные яйцеклетки, использованные для воспроизведения так много раз. Нам нужна женщина, которая сможет размножаться с нами, со мной. — В красных глазах всеотца вспыхнуло жуткое пламя. — Ты понял?
— Понял, — тихо ответил Зарн.
— Хорошо. Тогда будь готов к тому, что урлик поймает девушку. Молекулярный транспортный луч готов?
— Почти. — Зарн прочистил горло. — Мы работаем над этим день и ночь. Я пытаюсь…
— Никаких попыток и оправданий. Проследи за тем, чтобы луч был готов. Нам нужно как— то забрать девушку, когда урлики её окружат.
— Да, конечно. — Зарн поклонился и развернулся, собираясь уходить.
— Зарн? — его имя, произнесенное таким ледяным тоном, казалось, всё заморозило внутри него. Он неохотно развернулся:
— Да, отец.
— Знай, за провал сегодняшней миссии тебя ждет наказание. — Красные глаза сверкали под складками капюшона, всеотец постукивал костлявым пальцем по подлокотнику металлического трона, привлекая к себе внимание. — Оно не забыто, а лишь отложено.
Зарн прекрасно знал, о каком наказании говорит отец, что его ожидает. Ледяной укол от вторжения в сознание, ужас от того, что всеми его воспоминаниями, мечтами и надеждами будут манипулировать и искажать до тех пор, пока душевная боль не станет невыносимой, разрывающей на части. Физические пытки были бы намного милосерднее, но всеотец не выбирал легких путей.
Зарн не стал оправдываться, чтобы избежать наказания. Он ничего не мог сделать, кроме как попытаться забыть обо всем, хотя бы на время. В противном случае, в его сознании воцарится страх, и он не сможет сосредоточиться на полученном задании.