— Вы думаете, он не понимает, что про него рассказываю? — продолжал Рогов. — Она, тварь, все понимает, только сказать не может. Я уж знаю… Три года назад взял его пятимесячным щенком. Ну, растил, думал, бельчатник выйдет. Он у меня, было, в первый год по белке пошел. Да случись как-то, что косил я сено в тайге. Слышу, Батыр залаял у реки. Выбежал я на берег и глазам не верю: посередь плеса здоровенный сохатый похаживает, а Батыр на другом берегу разрывается, не дает зверю из воды выйти. Завалил я того лося. С тех пор, как попробовал кобель сохатиной печенки, от него ни один лось не уходит.
— Ну, положим, кое-какие уходят, — возразил Симов, зная, что иногда встречаются так называемые «отбойные» лоси, которых собаки никакими силами не могут остановить.
— Сам поглядишь… Он черта тебе поставит! А с изюбрами>1 чего делает? Я сроду не сижу на солонцах. Приду утром, смотрю: ежели бык был и соленой земли наелся — значит и напьется до отвала. Вот по его следу и пускаю собаку. Одним моментом зверя догонит и поставит. Трубку, бывает, не успеешь выкурить, а он уже зовет… Конечно, другим разом приходится побегать, не без того, а все одно панты добудешь. От Батыра и зимой изюбрам отбою нет. Как погонит по снегу, так и гляди куда-нибудь на утес: завсегда зверя на кручу, выгонит, и встанет там как окаменелый… Кабаргу на отстой загоняет. Чушку, ежели за ухо ухватит, — никуда не пустит. А с соболем что делает! Все может. Когда мне нужно, и боровую птицу садит, — не унимался Прокоп Ильич.
Товарищи Рогова подтвердили, что Батыр действительно прекрасно работает. Пришлось лейтенанту уступить. В душе он был только рад, что в бригаде оказался такой надежный помощник.
Нависший над деревней морозный туман искрился в холодных лучах восходящего солнца. Серебристый иней оседал на телефонных проводах и ветвях пушистым кружевом. Дорожки, протоптанные по обочинам, припорошило тонким скрипучим снежком. В это морозное утро охотники вышли в тайгу.
Дорогой сибиряки зашли на ближнее лесное озеро. На середине ледяного поля они пробили пешней метровый лед. За время долгой забайкальской зимы отмершие растения загнили подо льдом, и мутная вода издавала тяжелый затхлый дух. Рогов опустил в прорубь лопату и поболтал ею: со дна поднялся ил и вместе с ним десяток карасей. Рыбешки плескались у поверхности и жадно вбирали освеженную воду. Чтобы прорубь не замерзла, ее накрыли хворостом и тростником. За день охотники обошли все ближние озера и продолбили в них десятки прорубей, предупредив этим массовую гибель задыхающейся рыбы.