– Яго, как ты думаешь, почему этот небоскрёб разрушился? – Вопрос, интонация таит в себе скорбь, вызывавшую ухмылку неудовольствия на лице брата. – Почему он в одночасье стал пылью?
– Не знаю. Бомба попала, ракета снесла. Его уничтожило оружие – вот ответ.
– Разве? – Данте наклонился к ногам и парой движений расчищает пол от снега и тут же ему на глаза попадается потрёпанная временем кукла, выцветшая и едва похожая на игрушку, которая оказалась в окружении косточек. – Видишь?
– Что я должен видеть? – Гневно вопросил Яго.
– Кости и куклу. Это же косточки от пальцев и слишком большие для взрослого. – Данте, говоря, поднялся вместе с игрушкой в руках. – Как ты думаешь, сколько тут было людей во время падения небоскрёба? – Юноша задирает голову, и на него в ответ посмотрела сама небесная бездна, без конца исторгающая отравленная снежные потоки. – А брат,… а сколько детей? – Парень отверзает взгляд от небесной тверди и уставился на то, что осталось от исполинского здания, всматриваясь в остова и куски стен. – Почему всё это случилось? Почему некогда райская жизнь стала рассадником ада на земле?
– Это политика, брат. Я её никогда не понимал.
– Нет, это не политика… человеческая тупость и невежество, не иначе. – В изумрудных очах юноши тут же пробежала тень скорби. – Наши предки очень постарались, чтобы этот мир стал необитаем. Наверное, считали, что после них никого не будет. И этот небоскрёб тому подтверждение.
– Но это здание уничтожило оружие, а не жажда чего-либо. – Прозвучали железные речи Яго.
Данте отбросил игрушку в сторону и устремился к выходу, на секунду остановившись рядом с братом:
– Оружие не разрушает зданий и не убивает сотни детей. Это делают человеческие пороки и сам человек, живущий фанатизмом, потребительским или идейным… это не играет роли. А оружие лишь идеальный исполнитель. – Рука юноши коснулась плеча брата и прежде чем сползти, губы Данте разверзлись, неся речь. – Мы братья, Валероны, должны быть выше этого безумия. Мы должны понимать, за что воюем и за что убиваем. Мы должны выучить урок, который не смогли осилить наши предки. – Рука Данте опустилась с братского плеча, и юноша устремился за порог разрушенной постройки.
В воздухе кружились тысячи, десятки тысяч снежинок разом, уходя в бесконечный пляс или воздушный вальс. Вокруг разрушенного небоскрёба давно сгустились глубокие сумерки, разрываемые лишь приглушённым свечением нескольких фонарей. Снег, грязь, сугробы, помойки, нищета и разруха: они повсюду и им нет конца.
Вышедший юноша завернул тут же направо и уткнулся в широченную заброшенную дорогу. Асфальт практически сполз, а сама дорога в окружении разрушенных домов и свалок, средь которых живут бездомные, выглядит особенно убого. По ней вряд ли сможет проехать хоть один нормальный автомобиль, не потеряв бампера и днища. Но вот особенная техника как раз…