– Дай мне сил выбрать правильный путь. – Шепчет Данте, склонив голову в сторону иконостаса.
Ум Данте не остановить, снова и снова его наполняют картины насилия, которые приходилось ему саму видеть ранее. Выросший без матери, воспитанный тёткой и улицей, его память насыщенна действами жестокости и хвала Творцу, что это не заставило свихнуться парня. И снова, юркой змеёй в разум парня пролезла мысль, которая шёпотом, сотрясающим душу, вышла, открывая губы, по которым скользнула горячая слеза:
– Боже, позволю ли я себе отсиживаться в окопах или хоть что-то сделаю, чтобы остановить адскую круговерть мира? Кто я? Трус, боящийся кошмаров развращённых жалких городов? Или же я человек, который встанет против скверны и… воюющий за человечество?
И тут невольно Данте понимает, что нет больше никаких вестников и глашатаев «Серых знамён», Канцлера, Ковенанта или новой власти, неважно, называйте это как хотите. Нет вестников, кроме самих людей, которые желают избавиться от гнуси их поработившей. Люди – вот главный и истинный глашатай новой эпохи. Именно народ приведёт Канцлера к победе, очистив мир.
Парень встал с лавочки. Его душа объята огнём, а сердце бешено стучит. Походка, полная уверенности и взор воина, этого сейчас от него и ждут.
– Я буду сражаться рядом с вами. – Хладно на вид, но с горячим сердцем и пламенем в душе твердит парень.
– На колено. – Сурово требует крестоносец, взирая на парня очами, полными яркого небесного света, лучившимся прямиком из души.
– Я Данте Валерон присягаю на верность Единому Господу и его единственному посланнику и величайшему повелителю – бессмертному в нашей памяти и вере Канцлеру.
Данте благоговейно повторил слово в слово, изредка посматривая на ликующего Патрика, ожидая следующей громоподобной реплики.
– Я клянусь отринуть все богопротивные учения, колдовство и суть ереси.
И вновь юноша произносит слова с чувством торжества и веры.
– Я клянусь повиноваться приказам командиров великой армии Его и нести свет новой эпохи и отчищать мир от ереси, декадентства и отступничества.
Данте так же голосом, полным торжества громогласно, так что каждая его буква эхом разносится по церкви, говорит.
– Я клянусь защищать человечество до последней капли крови, клянусь без страха выйти против самой богопротивной гнусности и не бросить праведного штандарта, даже если против меня выступят врата ада.
Парень на этот раз клянётся особо усердно, отчеканивая каждое слово, доводя его произношение и торжественную суть до совершенства
– А теперь поднимись, Данте. Теперь ты один из нас. Теперь ты один из «Серых Знамён». Ликуй!