Максим вошел в фойе следом за женщиной, но далеко проходить не стал, сразу в дверях шагнул в сторону, обогнул кадку с развесистым фикусом, встал за ним. И пока маневрировал, едва не опоздал к началу представления. Женщина подошла к охраннику, скинула сумку с плеча, поставила ее на стол.
— Мне нужно записаться на прием… — эти слова посетительница произнесла громко, уверенно и с расстановкой. Дальше запал иссяк или закончилось действие успокоительного. Женщина запнулась, кашлянула, но договорить ей не дали.
— Обратитесь в общий отдел на первом этаже, — заученно буркнули хором «стражи». А тот, за столом, привстал и выдернул из-под сумки исписанную тетрадь.
— Я только что оттуда, мне сказали, что приема нет. — Голос женщины звучал уже тише, глуше, и Максим рискнул, отвел в сторонку покрытую сочными толстыми листьями ветку, посмотрел в сторону «поста».
— Раз сказали «нет» — значит, нет. Здесь нельзя стоять, уходите, — охранник пока сохранял вежливость, но надолго его не хватит. Тем более что к его совету женщина прислушиваться не собиралась. А у стола уже начинали копиться жаждущие попасть в крыло здания, где окопался мэр, и даже выражать свое недовольство. Женщина своим вторжением нарушила работу конвейера, мешала входу-выходу чиновников, а это чертовски нервировало и охранников, и сотрудников администрации. Да она, похоже, и не слышала обращенных к ней слов, гнула свое:
— Мне нужно попасть на прием к главе администрации города Артемьеву, — повторила она, подтянула к себе сумку и расстегнула на ней «молнию». Невинное, рядовое действие вызвало у охранников нездоровую реакцию. Сумка полетела на пол, из нее выпал мобильник, покатился по гладкому полу под уставленный картонными игрушечными домами стол. Но на потерю телефона женщина внимания не обратила, она медленно, как во сне, подбирала рассыпавшиеся из расстегнутой папки бумаги и пыталась сложить их обратно. Но делала все неловко, и Максим видел из своего угла, что руки женщины дрожат, а плечи вздрагивают. Дальше события могут развиваться по двум сценариям — либо у нее начнется истерика, либо этим двоим, у дверей, придется несладко. Прогноз сбылся с точностью до наоборот — истерике сопутствовал припадок ярости, злобы и отвращения. Да такой, что пара чиновничков, попытавшихся выйти из-за волшебной двери, передумали и предпочли остаться на безопасной территории.
— Сволочи! — Кто мог подумать, что в таком хрупком, даже изможденном теле скрывается голос такой силы. — Скоты вы все вместе взятые со своим мэром! Твари продажные, чтоб вам всем передóхнуть! Он полгода из дома выйти не может, полгода! Ты хоть понимаешь, что это значит для ребенка, урод! — Сумка полетела в голову «сидельца», и увернуться тот не успел, поймал снаряд лбом и вместе со стулом отшатнулся назад, врезался затылком в стену.