– Думаете, они одержимы? – встрепенулся брат Пьетро.
– Моя жена потеряла сестру. Ее увели танцоры, – пояснил лорд Варгартен. – В прошлый раз.
– Она была совсем ребенком! – гневно выкрикнула леди Варгартен. – Но какой ребенок устоит перед флейтистом, наигрывающим чудесные мелодии? Этот чародей явился невесть откуда и увел за собой всех детей из деревни: они убежали за ним, танцуя, да так и не вернулись домой. Умчалась с ними и моя сестра. И этим людям ты сострадаешь? Над ними будешь творить молитвы? Да разорвать их на части и бросить подыхать.
– Куда он увел их? – спросил Фрейзе.
– Говорят, гора расступилась, и они протанцевали внутрь, в волшебную страну, которую пообещал им флейтист. Куда они ушли? Кто увел их и зачем? Что этому проходимцу потребовалось от десятка ребятишек? Кто знает… Как бы там ни было, а детей мы больше не видели. Нигде не смогли отыскать их следов, хотя искали по всем направлениям.
Брат Пьетро перекрестился.
– Месса, экзорцизм – все это напрасная трата времени, – с чувством проговорила она, глядя на Луку. – Есть лишь одно средство, которое может справиться с этой чумой…
Лорд Варгартен сделал предупреждающий жест, словно желая остановить ее.
– И какое же это средство, ваша милость? – спросил Лука.
– Утопить их. Если души их прибрал дьявол, то пусть он и заботится о них: течение подхватит их тела и унесет прочь, и ты избавишь город от этой заразы.
– Но если они невинны, – возразил Лука, – если это временное помешательство, тогда они умрут во грехе, и убиенные души их будут взывать к моей совести.
Леди только дернула плечами.
– Сумасшедшим не место среди живых. Кому до них какое дело? Исповедуешься, и совесть твоя снова чиста, как у палача, казнившего ведьму. Зато они будут мертвее мертвых и исчезнут из нашей жизни. Да и какие они люди? Они – моровая язва.
Большинство людей, не задумываясь, согласились бы с ней. Однако у Луки имелись собственные представления о том, что такое справедливость и сострадание, поэтому он лишь скользнул взглядом по ее суровому прекрасному лицу и ничего не ответил.
– Мерзкие твари, вот кто они, – прошипела она. – Они не такие, как мы. А не таким, как мы, незачем жить среди нас. Пусть держатся от нас подальше. Они уничтожают все, к чему прикасаются. Самое лучшее, если их просто…
– Просто что? – подхватил брат Пьетро.
– Neco, – ответила она по-латыни. Видимо, латинское neco, означавшее «замучить до смерти, умертвить», звучало благообразнее простого «убить» на ее родном языке. А может, она надеялась, что стоит ей только произнести что-то на латыни, как танцоры, словно по мановению волшебной палочки, улетучатся из Маутхаузена и владения лорда Варгартена превратятся в самое прекрасное место на свете. Как будто людей можно взять и заставить исчезнуть, превратив их в струйку дыма, как будто их можно сжечь, словно поленья, развеяв пепел по ветру, как будто их можно вымыть из города приливной волной.