— А еще ты на Локшу стала похожа, — продолжал разглядывать ее Мазайка. — И повадки, и даже взгляд такой же…
Кирья показала ему язык.
— Рубаха красивая, в лесу оборвешь.
— Я потом сниму. А сегодня не хочу. Если убьют… Помнится, батюшка рассказывал: когда род собирается на смертный бой, так надевают все лучшее…
— Кто убьет? — фыркнул Мазайка. — Какой бой?
Тут он умолк, потрясенный, — он наконец сообразил, кого ему напоминала Кирья. Юного воителя, арьяльского царевича! Смуглые щеки, золотые волосы, солнце блестит на шее!
— Думаешь, в лесу всего одно чудище бродит? — продолжала подруга. — А если у дедкиного дуба нас сторожат? Помнишь, какое там болото по соседству?
— Дед там все чарами запечатал. Кроме него, никто пройти не мог, разве по его дозволению.
— Только на то и надеюсь…
Кирья вновь вспомнила своего черного крылана. Своего ли? С тех пор как она вернулась из-за Кромки, он как в воду канул и на призывы не откликался… Вдруг она ни с того ни с сего засмеялась.
— Чего хихикаешь?
— Да подумалось, два грозных вояки на битву собрались: волчий пастырь, которого волки не слушают, и добродея-недоучка с краденой дудкой! А против нас — сама Калма!
— Мы ее уже раз одолели, — возразил Мазайка. — А Дядьки…
Мазайка огляделся. Он чувствовал, что стая где-то поблизости. Порой он даже видел кого-нибудь из них. Но Кирья права: с тех пор как он своими руками сломал манок, Дядьки перестали его слушаться. Хоть и не покинули. Это обнадеживало.
Втайне Мазайка надеялся, что в выжженном молнией дупле, служившем Вергизу жилищем, сыщется иная дудочка. Дед все время что-то резал и вытачивал, то из дерева, то из кости, — отчего бы ей не сыскаться?
— Поспешим, — потянул он Кирью за собой. — Не приведи боги, Калма новую тварь пошлет!
Найти путь к укромному Вергизову жилищу было теперь совсем не сложно — чудище, двигаясь через лес от заболоченного озера, ломало деревья и кусты не хуже осенней бури.
Мазайка и Кирья шагали, поглядывая по сторонам и изредка перекидываясь словами. У обоих было сумрачно на душе. Не шел из памяти прием, какой оказали им в родном селении.
— Одно хорошо — парни из острожка все же стрелять не стали, — со вздохом сказал Мазайка. — А ведь хотели, я видел.
— Рука не поднялась? Я дочь Толмая…
— И что? Ты с чудовищем пришла. Может, ты теперь и не человек вовсе.
— Да я и сама уже в этом сомневаюсь, — пробормотала Кирья.
— Ну перестань! — Мазайка чуть подумал и добавил: — А может, это меня за утопленника приняли. Вержане ведь в кереметь ходили, могли узнать, что меня щучий ящер под воду уволок. И тут я к ним сам явился!