— Почему?!
— Подумают, что ты пытаешься забрать в колдовской оберег часть души.
— Ну что ты! Это мохначи могут так рассуждать, — удивившись, возразил Хаста. — На деле же ничего такого нет!
— Хоть бы и так, — Ширам покачал головой, и от этого движения змея на его лице ожила и задвигалась, — но здесь никто тебе не поверит. Спрячь.
Хаста нехотя повиновался. Его разрывали двойственные чувства. Чем больше вокруг становилось змееголовых, тем сильнее ему хотелось оказаться подальше от этого места. Но неуемное любопытство, с детских лет бывшее одной из главных его черт, толкало в бок: «Эй! Быть может, ты единственный житель Аратты, которому довелось своими глазами увидеть подобное! Во всяком случае, свободный житель…»
Он вспомнил рабов, которые еще недавно расчищали улицы заброшенного города и подклеты храмов и древних башен. Но еще перед советом вождей всех невольников древками копий выгнали за пределы запретного города. «Как бы их не вздумали по случаю праздника принести в жертву», — вспоминая сплетни, что ходили о накхах в Аратте, подумал Хаста.
Вскоре после заката Ширам, окруженный свитой, к которой присоединились шесть молодых женщин, прихрамывая, направился к вершине холма. Белый престольный камень, уже полностью освобожденный из земли, оказался со всех сторон покрыт затейливой резьбой в виде переплетающихся змей. Определенно это были не просто переплетения, и то, что случайный человек принял бы за украшения, наверняка было наполнено глубоким смыслом. В храме Хасту учили, что накхи не знали письма и переняли его у арьев, но, глядя на резной камень, он вдруг в этом усомнился.
Он сделал еще шаг вслед за саарсаном, но вдруг чья-то твердая рука остановила его — беззлобно, но непреклонно.
— Куда собрался, жрец? — услышал он знакомый неприветливый голос. — Тебе туда нельзя!
Хаста повернулся и вновь увидел Маргу.
— Почему? Я советник Ширама…
— Ты жрец Исвархи! — резко ответила накхини. — Саарсан оказал тебе незаслуженную честь, дозволив остаться так близко к престольному камню. Иди и встань вон туда, к ним!
Она махнула рукой в сторону шести женщин, которые остановились чуть ниже, не доходя до вершины холма пары десятков шагов.
— Если я жрец, так отведи меня к жрецам, — раздраженно ответил Хаста, которому изрядно надоело высокомерие приставленной к нему «няньки».
Марга удивленно взглянула на него, потом хмыкнула:
— У нас нет жрецов. Есть сестры Найи, но им сейчас точно не до тебя. А эти женщины — не абы кто, а жены саарсана.
— Не сказать, чтобы я был польщен, — проворчал Хаста, спускаясь по склону. — Одна радость: мы с ними не похожи…