-сталин понятно. хорошо. до вечера. за вашу охрану в валенсии будет отвечать товарищ котов. конец связи.
Выхожу из комнаты связи и вижу накрытый стол, своих бойцов сидящих за ним, а также смущённое лицо Базарова и мокрую гимнастёрку на его груди .
'Бьюсь об заклад, тренировался пить вино из поррона, той самой бутылки с узким горлом. Только её Кольцов за ужином прикончил, а тут- по крайней половина в наличии. За то нет кровяной колбасы. Ясно-выменяли'.
На завтрак, в трёх небольших глиняных плошках бобы в томатном соусе и врассыпную апельсины на десерт без ограничения. Это понятно- живём в апельсиновой роще. Быстро уничтожаем содержимое плошек и я поднимаюсь.
-К шестнадцати тридцати быть готовым к отъезду.- Выразительно гляжу на бутылку и Базарова, он сегодня за рулём.
* * *
-Взрывное устройство готово.
Невольно останавливаюсь и поворачиваю голову в сторону десятка людей, по случаю тёплой солнечной погоды расположившихся кружком, на выложенной камнем площадке-патио заднего дворика виллы, вокруг брезентовой подстилки. Сидящая рядом с руководителем занятий молодая девушка переводит его слова на испанский.
'Знакомые голоса, а... так это- вчерашние голубки из тёмной комнаты'.
-Чтобы усилить действие взрыва против живой силы,- заученным голосом вещает мужчина, сидящий ко мне спиной.- нужно заранее заготовить и положить в вещмешок поражающие элементы, лучше всего из подручных материалов: каменная крошка, галька, битое стекло... 'Голубки... звучит как осуждение, а они занимаются, между прочим, важнейшим делом- готовят диверсантов для Республики. А что касается амурных дел, то когда ими заниматься? После войны? Если доживёшь... Нет, любви на войне и место, и время'.
-А теперь следите за моими руками,- руководитель занятий с видом фокусника одним быстрым движением завязывает горловину вещмешка.- вуаля ('С видом, ничего что я говорю по французски'). Теперь показываю как завязать его вокруг дерева или столба... От неожиданного воспоминания трясу головой: точно такой же узел на обрывках вещмешка я видел на месте взрыва, точнее на пеньке, оставшегося от телефонного столба на обочине горного серпантина под Сочи.
'Неужели он? А почему именно он? По этой программе могли учиться сотни если не тысячи диверсантов'.
Делаю шаг в сторону и сухая ветка, лежащая на дорожке, предательски хрустит у меня под ногой и на меня синхронно оборачиваются все участники кружка любителей повзрывать.
-Товарищ Чаганов!- Ойкает переводчица.
После небольшой паузы мою фамилию начинают коверкать и остальные разноязыкие кружковцы, кроме руководителя, который застыл с невозмутимым выражением на лице и мешком в руках.