– Она дворянка. Княжна, – на недоуменный взгляд всего сообщества поспешно уточнил, – ну это высшее дворянское сословие в России.
– А что она здесь делает? – вопрос прозвучал, кажется, со всех углов комнаты. – И почему я об этом не знаю? – рявкнул Петерсон уже один, как и подобает начальнику.
В ближайшие четверть часа выяснилось, что ни одного нарекания о врачебной деятельности «русской княжны» нет.
Как она тут оказалась: по воле Светлого или Темного, на коляске или на метле, выяснить решено было позже. Но на безрыбье и «княжна» тоже рак, так или почти так думал начальник порта, входя в комнату Райли, лежавшего на служебном диване и жалобно скулившего.
«Авантюра, конечно, но чем черт не шутит, когда божественная канцелярия занимается более важными делами, а вдруг?! Можно, конечно, поехать в лекарскую школу, но не факт, что они согласятся, а так все можно свалить на русскую. Лишь бы она согласилась», – такие мысли буквально вихрем вились в голове Петерсона. Решение было принято. Осталось уговорить прибывшего ревизора.
– Господин Райли! У меня есть к вам предложение, – начал Патрик.
Внимательно выслушав, англичанин согласился, чем немало удивил голландца.
– Едем, кто меня проводит?
– Мой секретарь и я, конечно.
– Лучше ваш секретарь, а вы останетесь в конторе порта на время проверки. Завтра к вечеру явитесь в резиденцию Компании. Если я, конечно, жив буду, – нехорошо усмехнулся чиновник, направляясь к выходу.
Коляска и сопровождающий уже ждали его у крыльца.
* * *
Ревизия шла полным ходом. К вечеру следующего дня нужно было все закончить, и ревизоры, прибывшие с Райли, нервы выматывали основательно и со знанием дела. Всюду совали свой нос, во все щели, вынюхивая, выспрашивая и все фиксируя. К вечеру все вымотались так, что не было ни физических, ни моральных сил, даже ругаться не хотелось, а еще предстоял завтрашний кошмар.
Приехав домой, совершенно опустошенный, без сил, Патрик был с радостным визгом встречен любящей супругой, расцелован, выслушал кучу ненужной информации о женских сплетнях и усажен за стол, на который был подан вкусный ужин.
Малышка Катрин была беременна, и беременность проходила тяжело. Она, конечно, крепилась, стараясь не волновать мужа, но он-то знал все точно о ее состоянии и от повитухи, которая регулярно осматривала госпожу, и от доктора Корна. И эти доклады ему оптимизма не добавляли. Предстояли тяжелые роды.
Жену он любил искренне, с беременностью, конечно, следовало бы подождать, Катрин было всего шестнадцать, но случилось то, что случилось, и теперь Петерсон готовился к предстоящему испытанию.