Однако их предводитель, в похвально быстром темпе пришедший в себя после полученной оплеухи, остановил их:
– Успокойтесь, господа. Спрячьте оружие. Мы в приличном обществе.
– А в чем, собственно, дело, господа? Ножи здесь по какому праву?! Прошу вас представиться и объяснить происходящее, или я вас арестую и не посмотрю на то, что праздник, – опять тот же чиновник вмешался в самый подходящий момент. – Или мне кликнуть стражу? Но тогда вам придется познакомиться с милыми зверьками – крысами в подвале городской тюрьмы.
Чиновник ясно давал понять, что шутки кончились, и поножовщину и беспорядки никто терпеть не собирается.
– Лукас Петерсон, – представился молодчик, нанесший оскорбление Артуру и получивший достойный отпор, – судовладелец, три моих корабля стоят под разгрузкой в порту Амстердама.
– И вы, господин Петерсон, решили познакомиться с нашими парнями? Похвально. Но почему так, а не за кружкой хорошего пива? – чиновник явно старался замять скандал, давая возможность драчунам отступить, не потеряв лицо.
Своих людей, а Артур был своим, в обиду он давать не собирался. И все присутствующие в зале это прекрасно понимали.
– Сэр? – Лукас обращался к чиновнику. – Нанесено оскорбление моей сестре, и я вправе требовать извинений и компенсации за нанесенное ей оскорбление от этого господина, – кивок в сторону стоявшего напротив Артура. – Пусть он публично принесет ей извинения и заплатит золотом за тот позор, который ей пришлось пережить. В противном случае я буду вынужден вызвать его на поединок.
– Это так романтично, в духе времени! – чиновник явно издевался и не считал нужным это скрывать. – И во что вы оцениваете честь вашей сестры? – невинным голосом поинтересовался он.
– Пять тысяч песо?
– Надеюсь, что слышали все?! Господа! – торжественно обратился чиновник к толпе, собравшейся вокруг. – А вы называли сестру этого торговца портовой шлюхой, ну разве портовые девки берут такие деньги? Я полагаю, что и королю Испании будет мягко на такой дорогой подстилке.
Откровенная издевка Оливера Барда, а именно так звали чиновника, наконец дошла до сознания Лукаса и его друзей. Но что он мог сделать, все было сказано изысканно и галантно, оставалось только скрипеть зубами, слыша откровенный смех и издевательские реплики окружающих. Вышел занимательный анекдот, который наверняка станет украшением карнавала.
Требовалось переломить ситуацию в свою пользу, и Лукас, презрительно усмехнувшись, громко заявил:
– Я полагал, что, получив пощечину, господин Норман как мужчина способен постоять за себя. А он оказался трусом, способным оскорбить женщину и боящимся принять открытый и честный вызов. А магистрат в лице этого… – чужак жег гневным взглядом Оливера Барда, – прикрывает труса, потому что здесь, – кивок головы в сторону собравшихся вокруг почтенных граждан обоих полов, – давно забыли, что такое честь и совесть.