— Стой, — уже у самых дверей, перехватила подругу. — Не надо тебе туда.
— Но, там же…они же…надо полицию вызвать…и…
— Не надо! — я пыталась удержать вырывающуюся подругу. — Они сами справятся.
После этих слов, Катька резко прекратила вырываться и с ужасом в глазах уставилась на меня.
— Что? — почти беззвучно спросила она. — Они же там его убивают. Это же неправильно.
Я едва удержалась, что бы в голос не выругаться. И эти братья-полукровки тоже хороши. Не могли звуконепроницаемое заклинание установить? Гады, оба! И вот как мне теперь Катьку успокаивать. Я, прищурившись, посмотрела на подругу. Она видимо поняла, о чем я думаю, потому что затрясла головой:
— Что ты со мной сделаешь?
— А что надо? — говорила первое, что в голову придет, лишь бы сбить ее с толку и отвлечь от того, что в подвале происходит. Слава богу, что братики видимо, догадались все-таки звуконепроницаемую защиту поставить.
— Яна, что происходит? — тихо спросила Катька.
— Давай сядем, расскажу. Только, чур, потом не утверждать, что по мне психушка плачет, — со вздохом произнесла я, увлекая Катьку к дивану.
Вообще, у магов не принято раскрывать себя. Не то, что бы запрещено было, но нам так удобнее. Мало кто хочет, что бы его в сумасшедший дом упекли или на опыты отдали. Но иногда случается, что обычные люди узнают о нашем существовании и тогда на них просто накладывают печать о неразглашении.
Катька слушала, молча, ни разу не перебила и никаких вопросов не задавала, что для нее весьма необычно. Но и ситуация то, далеко не рядовая.
— Ты ведьма, — утвердительно сказала подруга, когда я остановилась, что бы дух перевести, — и ты столько лет мне ни слова не сказала.
— Катюнь, это вообще-то не принято рассказывать. Мы обычно не посвящаем людей в свои тайны.
— Почему?
— Да потому, что в противном случае, или дурка, или опыты. Сама не понимаешь? Кто поверит?
— Ну, я же верю? — не унималась подруга.
— Ну, ты. Ты — это ты. Слушай, Катюнь, не приставай, а? Не принято и не принято. И ты никому не скажешь.
Катька задумалась, а потом спросила:
— Ты с меня сейчас какую-нибудь страшную клятву возьмешь? Как в кино? И если я ее нарушу, то умру в страшных муках?
Ну, если Катька шутить начинает, значит все в порядке.
— Я — нет. Никаких клятв. Но, Артем, когда закончит там, — я кивнула в сторону подвала, откуда, больше, ни звука не доносилось, — наложит печать. Так принято.
— Какую печать? — кажется, Катюня слегка испугалась.
— Магическую. И ты никому не сможешь рассказать о том, что знаешь.
— Яна, — заговорщицким тоном произнесла Катька, — а Артем, он кто?