— Зачем оно тебе? — чисто для проформы спросил Санек, уже открыв сейф.
— Фреанский капкан снять, — буркнул лесник, отводя глаза. Вообще-то другу мог бы и рассказать, тот не станет трепать языком — хотя бы потому, что Женька тоже много его секретов знает. Но этот секрет какой-то совсем позорный, им не страшно, а стыдно делиться.
— Свое-то когда купишь? — беззлобно упрекнул Санек. — Третий раз за год!
— Да вот придется, похоже…
Женька взял ружье и, скомканно попрощавшись, ушел. Отчет был уже написан, самую мерзкую часть работы лесник оставил напоследок, подозревая, что после нее собраться с мыслями будет еще сложнее. Ну и, чего греха таить, надеялся, что браконьер все-таки одумается.
Женька уже ненавидел эту балку.
Киборг, похоже, тоже. Изможденный вид прекрасно заменял ему эмоции, а с Женькиными вообще творил черт-те что, заставляя чувствовать себя палачом в концлагере.
«Надо было ночью прийти, — с досадой подумал лесник, — когда у него глаза светятся и сразу ясно — не человек». Спровоцировать его, что ли, как-нибудь? Чтобы снова бросился. Но ведь может и достать, холостых выпадов киборг не делал, берег силы. К тому же Женька слишком хорошо понимал: днем или ночью, неподвижный или размахивающий кулаками, против человека с ружьем киборг все равно абсолютно беззащитен.
Лесник приблизился к пленнику метров на семь. Можно еще пару шагов сделать, киборг не достанет, даже если снова распластается по земле, но Женька и так словно до упора сжал невидимую пружину.
Проблема заключалась даже не в самом факте «убийства» человекоподобной машины. Один раз Женька как-нибудь пересилил бы себя, выстрелил. Представил бы, что это манекен или компьютерная симуляция, как в армии.
Но ружье было маломощным, для охоты на мелкую дичь или вообще для стрельбы по банкам. Из него даже человека завалить сложно, тонкий лазерный луч оставляет маленькие, самозапаивающиеся дырочки. Киборга придется буквально изрешетить ими или искромсать в режиме бесперебойной подачи энергии.
— Мне тоже это совершенно не нравится, честное слово, — глупо пробормотал Женька, поднимая ружье и зажмуривая левый глаз, хотя очень хотелось — оба.
Киборг смотрел не на оружие, а Женьке в лицо. Очень выразительно смотрел, пусть и всего лишь камерами. Словно понимал, что обречен и пощады не будет, — но это не повод сдаваться. Настоящие воины умирают стоя, с гордо поднятой головой.
Лесник честно целился в нее, чтобы покончить с этим как можно быстрее, но, видимо, чем-то выдал себя за миг до нажатия гашетки, и киборг дернулся на уклонение одновременно с ним. Луч все-таки попал в мишень, чиркнул по плечу, распахав комбез и кожу. Вверх потянулась струйка дыма, ветер смахнул ее в сторону Женьки, и тот чуть не выронил ружье, подавившись рвотным спазмом.