Значит, сестра жива? Ранена? Верные параласпайны спрятали ее от предателя-мужа?
– Мы потеряли ее, – сказал Таскар уже в шатре осарты, когда они остались наедине. – Нам пришлось отступить малым клином. Большая часть сарматов осталась прикрывать царицу, но скифы припрятали засадный отряд и ударили с тыла, насели с двух сторон.
Воин сжал кулаки, его глаза сверкнули доблестной яростью, блеск клинков отразился в них.
– Нас накрыл туман. – Его плечи поникли, Таскар ссутулился. – Он был густым, словно молоко кобылицы. Я окликнул Амакангу. Скифы тоже заорали от испуга на все голоса. А когда пелена спала… Мы остались втроем.
Таскар перевел дух. Дарсата поднесла ему кубок с вином, чтобы параласпайн смочил пересохшее горло. Он принял его обеими руками, словно изнывал от жажды.
– Мы нашли сброшенные доспехи Амаканги недалеко от места засады, – продолжил он. – Удар скифского аки-нака пришелся… – воин провел ладонью по завязкам доспехов на левом боку, – и разрубил пояс на стыке пластин. Мы двинулись по ее следу…
Ему трудно было говорить. Таскар – один из тех, кто завоевывал свое положение не за спиной вождей, а вместе с Амакангой сопровождал караваны Шелкового пути, кто вернулся следом за ней – победительницей грифонов – в сиянии славы.
Дарсата положила ладонь на его плечо, покрытое кожаным щитком. Чешуя из аспайны, нашитая на кожаную основу, тихо звякнула, когда Таскар накрыл ее пальцы своей ладонью.
– Ты не нашел ее мертвой, верно? – сказала Дарсата, не отнимая руки.
– Да. Не нашел. Следы ее коня оборвались, словно проклятый туман поглотил Амакангу и уволок с собой.
– Хорошо, – облегченно выдохнула осарта, высвобождая руку. – Оставь мне пояс и иди. Очень скоро мне понадобится твоя защита.
Таскар порывисто поймал ее ладони и пал на одно колено.
– О боги, Дарсата! Давай уйдем в мой клан! Пока Мадсак будет пропивать победу, пока волки будут делить кусок власти, мы соберем всех преданных Амаканге параласпайнов, все верные ей кланы, и снесем властолюбцев одним ударом. Молю, давай уедем!
Взгляд жрицы был полон нежности и печали.
– Мой преданный воин, какие странные слова я слышу из твоих уст! Неужели ты забыл, кто я?
Таскар упрямо замотал головой, темные кудри, с сединой на висках, разметались по плечам.
– Нет, нет, нет! Не надо говорить мне то, что известно всем. Речь только о тебе и мне. Не поминай Арта и его аз-коны. Ответь на единственный вопрос, который ты давно знаешь.
Дарсата подняла взор к потолку шатра. Не надо ничего говорить. В порыве страсти, почувствовав близость, Таскар принялся за старое, которому не повториться, несмотря на все его уговоры.