Окружающая картина изменилась в мгновение ока: серая пелена тумана возникла за спиной призрака и накрыла обоих своим покрывалом.
Яркий свет ослепил. Виктор от неожиданности упал – соленая вода ударила в лицо, пальцы зарылись в песок. Вскочил как ошпаренный – еще не хватало утонуть! Оказалось, неглубоко, ноги быстро обрели опору. Перед глазами расплывались цветные пятна, влажным горячим воздухом было трудно дышать, намокшая одежда противно липла к телу. Кровь тяжелым молотом стучала в ушах.
Виктор прикрыл ладонью слезящиеся глаза, постепенно привыкая к яркому свету, огляделся. Он стоял по колено в воде – вокруг него простиралось неведомое море. Справа вдали темнели горы. Танцующее горячее марево искажало их контуры, создавая впечатление парящего в воздухе острова.
Ковалев оглянулся, отступил назад. Показалось, что огромное черное чудовище, изогнув спину, спешит к нему по водной глади. Но черная глыба, украшенная острым гребнем, не двигалась, и Виктор понял, что это всего лишь причудливая скала, поднимающаяся над водной поверхностью.
В следующий момент он невольно вскрикнул, когда нечто шевелящееся коснулось его ноги. Членистое тело размером с подошву ботинка ткнулось в щиколотку, шевеля усами или чего там у него, обошло препятствие и двинулось дальше. Все мелководье кишело этими членистыми тварями разных расцветок, размеров и форм сегментных панцирей. У Виктора невольно отвисла челюсть, когда он увидел тварь с выпуклыми глазами, носом и открытым ртом, очень напоминающими человеческие.
– Твою мать, ты пришелец, что ли?
Существо не удостоило его ответом.
Надо было выбираться из воды. Кто знает этих огромных мокриц! Может, они на завтрак предпочитают менеджеров?
Виктор побрел к черной скале и не заметил, как сзади на него быстро надвигается стена густого марева.
Глава 2. Песчаная воронка
Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.
Чей согнутый хребет порос как шерстью чобром?
Кто этих мест жилец: чудовище? титан?
Максимилиан Волошин. Киммерийские сумерки
Где-то далеко прокричал петух: пришло время самого глубокого сна и первой рассветной песни. Через минуту-другую крик повторился – молчание было ему ответом. Ничто больше не потревожило сырых от росы сумерек. Тогда неугомонная птица прокричала в третий раз, неистово, сильнее прежнего, выкладываясь в этом порыве полностью. Звук повис в сыром воздухе, замер на последней ноте, и тут подмога не заставила себя ждать: на противоположном конце деревни запевале ответила другая птица, потом третья, еще одна и еще. Наконец, перебивая друг друга, петухи устроили утреннее состязание.