Желчь поднялась, горькая и неприятная, обжигая горло.
– Если она хочет уйти, отпусти ее.
Может быть, она, наконец, сделает разумный выбор и уйдет.
Глава Двадцать Первая
Шейн
– Ты не должна здесь быть, – ухмыльнулся я, борясь с желанием прижать великолепное тело Делэни в объятьях и глубоко вдохнуть ее сладкий запах. Мои руки сжались в кулаки, пока я шел в душ, челюсть напряглась на столько сильно, что можно расколоть алмазы. Тревис арендовал самый красивый дом в городе, и после того, как я провел ночь в окружной тюрьме, Гевину удалось перевести меня на домашний арест. Я больше ничего не мог сказать ей, даже не хотел смотреть на нее, пока не смою с себя тюремную вонь.
Стоило запереть дверь.
– Почему? Почему ты не хочешь, чтобы я была здесь?
Я повернул кран, включая горячую воду, стянул рубашку и сердито бросил ее в угол. А потом повернулся, и увидел боль и смятение на лице Делэни.
– Хочешь воочию лицезреть очередное дерьмо? – спросил я.
Ее внимание обратилось в сторону, плечи резко опали, будто приняв поражение. Но нет, она решительно выпрямилась почти сразу. Ни шагу назад, готовая к бою.
– А есть отличия в том, как преподносят СМИ?
Моя рука застыла над верхней пуговицей джинсов.
– Тебе нужно забыть обо мне.
Ее вздрагивание вызвало резкую боль в моем животе, и я заставил себя опустить молнию и отбросить джинсы.
– Тебе следует уйти.
Останься. Пожалуйста, останься.
Глаза Делэни метали молнии, когда она прислонилась к туалетному шкафчику, ее руки сжали края каменной столешницы.
– Почему ты не хочешь, чтобы я осталась? – повторила она.
Я заколебался, выдохнув с облегчением, вздохнув. О, я хотел поговорить с Делэни. Я хотел, чтобы она была здесь. Я хотел, чтобы она была на мне, подо мной. Я хотел, чтобы ее рот был на моем, ее руки вокруг моей шеи, когда я скользну в ее сладкий центр. Я хотел попробовать ее на вкус, держать ее, лизать ее, трахать ее.
Может быть, даже любить ее.
Мой член дернулся, и я вошел в душ, прежде чем она смогла разглядеть, как сильно я ее желаю.
– Я могу провести здесь остаток своей жизни. Убирайся сейчас же.
Кроме того, что, черт возьми, я знаю о любви? Даже сама идея казалась смехотворной. Шейн Хоторн – влюбленный дурак? Дурак, да. Больной, да. Но влюбленный? Ну уж нет.
Я закрыл глаза, позволив воде капать и стекать по голове. Я не слышал, как открылась или закрылась дверь, но я решил, что она последовала моему совету и ушла. Одиночество стало душить.
Пока шторка для душа не откинулась в сторону, и Делэни, голая и такая чертовски великолепная, что перехватывает дух, не шагнула под брызги.