— Ты довольно целеустремлённая. Это наследственное? — он откусывает кусочек пиццы, не отрывая от меня своего взгляда.
— Моя мама собиралась учиться на архитектора, когда встретила папу. Спустя шесть месяцев они поженились, и, по всеобщему мнению, зачали меня в медовый месяц. После того, как я родилась, она бросила учёбу... забросила свою мечту. Мой отец говорил ей, что она должна закончить обучение, когда я достигну дошкольного возраста, но она отказалась из-за моей сестры. Одно привело к другому, а ещё было туго с деньгами, потому что зарабатывал только папа, поэтому мама постоянно откладывала своё обучение. Потом ей диагностировали рак и...
Слова приносят слишком много боли. Я ещё не готова к тому, чтобы Лотнер увидел, как я плачу.
— Ты беспокоишься, что отложишь свои мечты на потом, — и это был не вопрос.
Я киваю и делаю ещё один большой глоток пива. В этот раз я ещё больше нуждаюсь в нём.
— Я понимаю. Я потом и кровью получил своё образование... моё будущее, и тоже не хочу откладывать свои мечты в долгий ящик.
Он поднимает бутылку пива вверх.
— За вовремя сбывающиеся мечты.
Я улыбаюсь и чокаюсь с ним.
— За вовремя сбывающиеся мечты.
Возможно, дело в алкоголе или из-за нашего взаимопонимания, но я немного расслабляюсь.
— Твоя мама...
Я киваю и пытаюсь проглотить подступивший к горлу ком, но он не хочет исчезать, поэтому я пью ещё пива и жду, пока все чувства притупятся.
— Итак, твой отец работает «сохраним рифы солнцезащитный крем» морским биологом. А что насчёт твоей мамы?
Он разглядывает пивную этикетку.
— Моя мама учитель умственно-отсталых детей... И у неё был рак груди, но она выжила.
Нежные голубые глаза смотрят на меня. Он не сказал этого вслух, но я слышу непроизнесённые слова. Между нами есть связь. У наших мам был рак. Но его мама выжила, а моя — нет.
— Она причина того, что я стал доктором. Поначалу я хотел специализироваться в области онкологии. Но когда начал этим заниматься, единственное, что видел, это моя мама, висящая на волоске от смерти, — он делает большой глоток пива. — Но затем я переквалифицировался на педиатрию. Работа с детьми точно для меня. Я понял, что это моё призвание.
Я киваю. Мне становится интересно, а есть ли призвание у меня? Является ли работа смотрителя музея моим призванием? Всё это очень похоже на «судьбу», но я не верю в неё.
— Братья, сёстры? — спрашиваю я, не отрывая глаз от него.
— Нет. У моей мамы были проблемы с зачатием, поэтому по их словам я стал для них «чудом». Когда мне было три года, ей диагностировали рак груди третьей степени. Теперь она наше «чудо».