«Все наилучшее — редко».
Цицерон
Проснулся я рано. По старинным часам на стене я узнал, что уже восьмой час. Я позвонил в колокольчик, который лежал на низеньком столике у изголовья кровати. Я понял, что мне предстоит решить нелёгкую задачу: заново освоить «жизненное пространство», в которое волею судьбы либо злого рока я, непонятным мне образом, попал.
А дальше, размышлял я. Мне предстоит узнать, в каком городе, предместье или же селе я живу, что сейчас за год? Это похоже на Средневековую Русь, только как будто это некое искаженное либо смещённое измерение. Почему Русляндия? Мои рассуждения были прерваны появлением Егора.
Приветливо улыбнувшись, он произнес:
— С утречком добреньким, Ваше Сиятельство! Как спали-почивали? Не привиделось ли чего во сне?
— С добрым утром, Егор. Спал я крепко, а снилось ли мне что или нет — я не помню… Егор, я хочу узнать, а что мы делаем до выстрела, если уже не спим? Лежу ли я в постели или можно вставать? Время — полвосьмого утра.
— Батюшка, так у нас заведено, что коли до выстрела время утренней трапезы приспело, так мы Вам с маменькой в потаённой комнате стол кроем. А уж, коли выстрел был, то в гостиной.
— А мамаша-то встали, Егор? (Ну, вот я уже заговорил, как Егор. То ли ещё будет!)
— Маменька Ваша раненько проснулись и читать в постельке изволили. Уж такой у неё закон.
— А бывало ли так, Егор, что залп тот пушечный очень рано звучал или среди ночи?
— Как же, как же, Ваше Сиятельство. Случаев таких-то было столько, что не перечесть!
— И что вы здесь в этих случаях делали?
— Да что, барин. Со всех ног кидались свечи жечь, да шум играть, чтоб соседи, не дай Боже, чего срамного из-за нарушения-то указу не исделали.
— А соседи кто наши?
— А енто Светлый князьЖегловский Степан Матвеевич, его усадьба в полуверсте от нас.
— Егор, а как место называется, что мы проживаем?
— Ваше Сиятельство, деревня Моржанка, так и имение родовое прозывается. А пребываем мы в ста с лихом верстах от Златоглавыей Москвы-матушки.
— А не вернулся ли наш гонец к Государю?
— Батюшка, ждать его надобно не ране, чем сёдни к вечеру, а не то, к ночи.
— А толков ли он, сумеет ли объяснить все правильно?
— Тук ведь гумага у него, что матушка Ваши составили. Ить это не иной кто, как дворецкий Вашей милости, Семён Ильич, оченно солидный мужчина и грамоте знает.
— Ты тогда, Егор, сразу его ко мне пришла, как он вернётся.
— Всенепременно, Ваша Светлость!
Здесь необходимо отвлечься ненадолго от хода нашего удивительного повествования, и объяснить вам всё то, что герою удалось выяснить относительно времени, в котором он не по своей воле оказался, ибо он поначалу не имел никакого представления, где он, что он, откуда? Все эти знания были как будто «стёрты» из его сознания. Но он дал себе слово приложить все возможные и даже невозможные усилия, чтобы каким-то образом восстановить утраченную информацию. И, в конце концов, ему это удалось. Но не будем забегать вперед, а вновь передадим слово нашему знакомому — «князю».