Положа руку на сердце, ей совсем не хотелось отпускать Нильса с незнакомыми людьми разъезжать весь день по городу, но юный ведьмак очень рано начал принимать самостоятельные решения и одного его «Всё будет в порядке, мам» было достаточно, чтобы пресечь любые её возражения. Лая, как и предлагала Дарма, пришлось оставить при конюшне. В этом достаточно большом строении содержалась одна единственная лошадь, обхаживание которой и было главной обязанностью мастера на все руки Берни во время свободное от передвигания мебели, починки чего-либо и прочей помощи по хозяйству. Маленькую выносливую лошадку, прозванную Поней из-за Софии, которая приняла её небольшие размеры за свойство породы, запрягали один раз в день, рано утром, для поездки на рынок за продуктами. В остальное время это было невозможно из-за того, что Поня дико пугалась новомодных мобилей, и для дневных перевозок частенько приходилось нанимать извозчика. Несмотря на подобное неудобство Поню все любили, а сам Берни в ней души не чаял, что вызывало и зависть, и ревность у обеих служанок и кухарки.
У Нильса лошади были второй страстью после собак, но, если железнодорожные служители и пошли у него на поводу, позволив провести в пассажирском вагоне Лая, то взять с собой строптивого жеребца ему бы никто не позволил. Проникнув в конюшню ещё тогда, когда Тесс с Дармой обсуждали странную камеристку и полагали, что он послушно допивает чай в соседней комнате, Нильс за пару минут умудрился расположить к себе конюха и просидел с тем до полуночи, обсуждая нюансы содержания лошадей и собак и поддержания тех в добром здравии. После такого задушевного разговора Берни принял Лая и Карра как родных, пообещав холить и лелеять всё время, пока Нильс осматривает достопримечательности столицы.
Наутро, разобравшись с юным ведьмаком и его питомцами, Тесса обнаружила, что до времени назначенного заместителем главы СБ осталось не более четверти часа, а она ещё не одета и не причёсана. Не то, чтобы для неё это когда-либо имело значение – у себя в деревне она заплетала простую косу, а на выход надевала одно и то же строгое платье – но сейчас ей отчего-то показалось важным, в каком виде увидит её маг. Оторопев от своих мыслей и рассердившись на то, что нечто подобное могло появиться у неё в голове, Тесса в пику себе заплела обычную косу и закрутила её на затылке в тугой узел, скрепив парой шпилек. Вытащив из всего накупленного с Дармой гардероба тёмно-фиолетовое платье, которое она приобрела для посещения официальных мероприятий в Дерентиле, ведьма в спешке его на себя натянула. Строгого покроя, плотно облегающее фигуру сверху и расширяющееся от бедра, с длинными узкими рукавами, оно имело один серьёзный, по мнению Тесс, недостаток – чересчур открытую линию плеч – который она собиралась впоследствии исправить, пришив широкий воротник. Так как это до сих пор не было сделано, а переодеваться во что-либо иное было поздно, девушка просто набросила на плечи полупрозрачный шёлковый шарф, надела на голову шляпку и спустилась вниз, где её уже ждал пунктуальный брюнет. Впрочем, ждали её уже четыре брюнета: четыре пары глаз – три восторженно и одна с раздражением – не отрывали от неё взглядов, пока она спускалась по лестнице.