хочу что-то доказывать. Почувствовал не азарт, как прежде в минуты, когда моя
женщина дула губки. Я ощущал лишь усталость.
-Спокойной ночи.
Я взял свою подушку и прикрыл за собой дверь спальни. Все равно мы сейчас ни
до чего не договоримся, да и обсуждать нечего. Я спустился вниз.
Маме все же удалось уложить Лялю. Родительница засела на кухне с чашкой чая и
пирожным, попутно болтала по телефону с кем-то из друзей. Мой отец остался
один в их трехкомнатной квартире и связывался с нами не особенно часто. Он
всегда был отстранен от семьи. Порядочный человек, не имел вредных привычек и
всю зарплату преподавателя института физкультуры приносил в дом. Однако мной
и сестрой вообще не занимался. Разве что привел в спорт, сдав на руки тренерам.
Возможно, поэтому я так хотел детей, не знаю. Я не силен в психологии. И может,
потому наши с Есенией отношения изменились, что я так напористо хотел ввести в
наш мир третьего. Мы жили вместе пять лет, и мне вдруг стало душно. Все вокруг
казалось искусственным-успех, деньги. Я посмотрел вокруг, увидел семьи друзей
и задался мечтой взять на руки своего малыша. Но тут выяснилось, что у Еси
проблемы... После кропотливых обследований доктор выдал вердикт-Есения не
сможет сама выносить ребенка.
Я взялся разрабатывать идею сурмамы, хоть и не особо верил в ее успех. Закон не
защищает генетических родителей ребенка. Суррогатная мать в любой момент
может отказаться от передачи малыша в семью и забрать его себе. Я начал
пробивать информацию из простого упорства. Через знакомых Еси нашел клинику.
А когда увидел фото Евы, всё встало на свои места. Глядя в ее темные глаза, я
понял - ей я доверяю. Почему, не понимаю до сих пор.
- Ты можешь поставить на место мать своей дочери?! С чего ради она уезжает,
когда ей заблагорассудится?
Утро тридцать первого декабря началось с упреков мамы. Есения уже улетела, о
чем родительница узнала по факту. Я смотрел, как маменька нервно наливает кофе
и хотел оказаться где-нибудь в бане, а потом по ошибке улететь в Ленинград. Но, к
сожалению, это невозможно. Да и у меня дочь.
- Мам, наверное, потому что рабство давно отменили, и Есения свободный
человек?-предположил я и тоже потянулся за чашкой.
Маменька, понятное дело, не сдалась.
-У вас ребенок! Ты мог запретить уезжать из дома в праздники!
Я глотнул кофе.
- Она бы все равно уехала.
Глядя на пар над маленькой чашечкой и старательно избегая взгляда матушки, я
понимал, что действительно верю в сказанное. Такой поступок реально был в
характере Еси. Но до Ляльки меня мало заботило ее нахождение дома, да я и сам