– Да, Маша-Маша, – раздраженно подтвердил Кирилл, – она добралась до столицы, ее путь мы смогли отследить, но затем бросила мою машину возле ночного клуба и исчезла. Растворилась, мы потеряли ее след. Вы знаете, где она может быть?
– Знаю, – ответил Михаил Борисович после нескольких минут молчания, – Мария, входи.
Мона сделала шаг вперед и распахнула дверь кабинета.
Кирилл вскочил при ее появлении, отец же, не шелохнувшись, смотрел на нее тяжелым взглядом. Дочь не сводила с него глаз, и вся злость, вся ненависть, весь тот гнев, который она готовилась на него обрушить, моментально испарились.
Это был не ее отец. Сидящий в кресле человек не имел ничего общего с сильным, властным, всезнающим Михаилом Борисовичем. Перед ней был старик, потерявший вместе с весом львиную долю собственной значимости.
– Ну здравствуй, дочь, – тихо сказал он.
– Здравствуй, – Мона хотела прибавить «папа», но не смогла.
Не сводя с него глаз, она подошла ко второму стоящему перед отцовским столом креслу и, садясь, предупредила:
– Только попробуйте еще раз меня скрутить и куда-нибудь отправить. Ян позвонит в полицию, если я не появлюсь через час.
– Где он? – резко спросил Кирилл.
– Чего еще изволите? – фыркнула Мона. – Ты, конечно, можешь считать меня идиоткой, но не настолько.
Она не удостоила его взглядом, по-прежнему не сводила глаз с отца.
– Кирилл Евгеньевич, я прошу вас подождать в гостиной, – попросил тот, – думаю, что нам с дочерью нужно о многом поговорить.
– Пусть сразу убирается. – Девушка положила ногу на ногу в тщетной попытке казаться расслабленной, но прямая спина выдавала огромное внутреннее напряжение.
– Мне нужно компенсировать все твои художества, – пожал плечами Михаил Борисович, нажимая на кнопку внутреннего телефона и обращаясь к охраннику: – Андрей, проводите, пожалуйста, нашего гостя в гостиную и сделайте ему кофе.
Кирилл, не говоря ни слова, встал, одернул черный пиджак и вышел вслед за охранником, появившимся на пороге.
Мона выжидающе смотрела на отца.
– Перед тем как ты что-нибудь скажешь, я хочу сразу объяснить, что у меня просто не было выбора. Мне пришлось прибегнуть к помощи Кирилла, потому что обстоятельства стали форс-мажорными.
– Ты о ролике из Интернета? – дрожащим от гнева голосом поинтересовалась Мона.
– Что? – Вначале Михаил Борисович даже не понял ее вопрос, а затем вспомнил и отмахнулся. – Нет, его удалили в течение часа.
– Тогда чем же я так страшно провинилась, что ты сослал меня в психушку? – стараясь удержать рвущееся наружу отчаяние, спросила девушка.
Она много раз проигрывала в голове разговор с отцом, но ни в одном из этих вариантов она не представала маленькой девочкой, которой отчаянно хочется разрыдаться и спрятаться от всех проблем на широкой отцовской груди.