Его до сих пор умиляло ее напускное равнодушие, когда она говорила о жизненно важных для себя вещах. Например, обо всем, что было связано с семьей. Но он знал, что на самом деле она впитывает его смешные и грустные истории до капли, складывает в копилку собственных воспоминаний, чтобы в будущем дословно пересказывать их детям.
– Ты со своими учениками тоже можешь чем-нибудь поделиться. – Он взял звезду из рук Моны, пододвинул табуретку и попытался прицепить старую игрушку на самую длинную ветку огромной разлапистой ели, которую они накануне искали почти целый день.
– Мои балбесы все еще плохо понимают по-английски, – нахмурилась девушка, и Ян отвернулся, чтобы не рассмеяться. Она настолько вкладывалась в уроки английского языка, которые вела в его старой школе, что он был уверен, уж ее-то «балбесы» на экзаменах покажут самый лучший результат.
– Давай скорее, – поторопила его жена и принялась метаться по маленькой гостиной, хаотично засовывая упаковки от новогодних игрушек в коробки и в сотый раз переставляя нарядные свечи на столе, – а то мы в аэропорт опоздаем. Папа будет сердиться.
Спрятав коробки, Мона остановилась посреди комнаты и лукаво посмотрела на мужа, приладившего звезду и аккуратно возвращающего табуретку на место.
– Знаешь, похоже, совместная терапия пошла им на пользу, – хихикнула она, – папа купил графине дом в Бордо.
– На пользу им пошло кое-что другое, – Ян подошел к Моне и положил руку на ее заметно округлившийся живот, – они ее ждут даже больше, чем я.
– Это точно, – счастливо засмеялась девушка, переводя взгляд в окно.
Центр Кирилла закрыли через несколько недель после ее побега. Его методы были признаны неэтичными, самого врача арестовали и осудили за злоупотребление служебными полномочиями, запретив пять лет заниматься медицинской деятельностью.
Моне удалось связаться с сыном Савельича и убедить старика переехать за океан. Но за несколько дней до полета старик ушел в другой мир и был похоронен рядом с внуком. Остальные находившиеся на лечении пациенты были распределены в другие больницы. Вскоре центр сгорел.
Виной тому было короткое замыкание.
Девушка смотрела в окно, где так же, как и в прошлом году, падал снег. Только на этот раз он был мягким, пушистым и ласковым. Она знала, что снег перестелил ее жизнь словно чистый лист бумаги, на котором они вместе с Яном напишут совершенно другую историю.