— Я виноват.
— Нет, — коротко мотнул головой младший Громов.
— Я виноват, что тебе пришлось справляться одному, — договорил отец.
Брови Михаила сошлись на переносице, и мужчина нервно скомкал салфетку, бросая её на край стола.
— Никогда не думал, что буду таким отцом. Когда помру, не смогу твоей матери в глаза смотреть.
— Отец!
— Не перебивай, или опять не скажу, что хотел.
Алексей подчинился, умолкая и слушая отца. Михаил ослабил узел галстука, и глухо продолжил:
— Мне всегда было сложно понять тебя. Мы будто говорили на разных языках, и я никак не мог убедить тебя в чём-либо. Меня невероятно злил тот факт, что ты был другим. Всегда. Мой сын не хотел принимать то, что ему давалось так легко. Ты одной своей простой улыбкой мог подписать договор. Помнишь тогда, в Питере?
Алексей кивнул.
— Я взял тебя на приём в «Айкон». Бился над этим договором столько времени, а ты убедил президента компании подписать его на спор…
— Он сам был готов подписать его, — мотнул головой Алексей, — это было хорошей сделкой.
— У тебя есть чутьё. У тебя есть блестящие знания. Голова на плечах. Но, ты был другим.
— Верно. Я не был тем сыном, каким ты бы мог гордиться.
— Ты не был послушным сыном, — поправил его Михаил, — я не желал признавать тот факт, что ты с таким же благоговением смотрел на чёртову пожарку, как я на офис собственной компании, и готов был босой войти в проклятый огонь. В этом была твоя эйфория, твоя страсть. Я должен был дать этому огню перегореть, но не смог. После смерти твоей матери, я не желал потерять всё, что у меня осталось. Я не смог смириться с твоим выбором. Каждую ночь, вздрагивая от внезапного звонка телефона, я боялся услышать, что тебя больше нет…
— Прости.
Михаил остановил сына взмахом руки:
— Твой отец был трусом. Твой отец решил, что после всего случившегося, после всего этого разочарования в своих товарищах, которые не поддержали тебя, оставили в такой час, ты передумаешь и вернёшься. Я забыл кое-что поважнее. Я забыл о том, что сам поступал также — я бросил тебя в тот день, как и они, на том пожаре. Я не поддержал. Какое разочарование должен испытать ребёнок, после подобного поступка своего родителя? Какова может быть величина разочарования? Я не думал тогда об этом. Я был слишком эгоистичен. Прости. Если когда-нибудь сможешь, то прости.
— Мне жаль, отец, — Алексей внезапно понял, что от волнения удушье стало возвращаться, — чёрт…
Его кинуло в жар, и молодой человек вцепился обеими руками в край стола, стискивая зубы и не желая показать сидящему напротив отцу то, что с ним происходило. Алексей мог бы встать и выйти, но боялся, что не дойдёт до выхода из зала.