– За Гревишку нет награды. А если нет награды, он – не наша проблема.
Доктор побагровел от злости.
– Этот… эта тварь убивает женщин! Не просто убивает – живьем режет на части! У него оружие, на которое он не имеет права. Или вы забыли, кто носил ленточные пилы? Кинуба выиграл тем вечером, и вы все его угощали! Кто-нибудь видел победителя с тех пор? Хоть кто-нибудь?
Идо обвел зал взглядом.
– Любой из вас может стать следующим. Это чудовище пришло сюда, в ваше логово, посмеяться над вами. Оно уверено: никто не скажет и слова против. Ведь он – не ваша проблема.
Идо снова обвел зал накаленным от ярости взглядом. Но зал, похоже, странным образом растянулся, оставшиеся охотники будто находились невообразимо далеко.
– Док, простите, – донесся из-за отдалившегося столика голос Клайва Ли. – Но вы тут – сами по себе.
Доктор посмотрел на Алиту. Вот она точно рядом. Совсем близко, локоть к локтю, и на ее большеглазом лице спокойная сосредоточенность, столь пугающая Идо.
И тут, видимо, судьба решила, что на этой планете мало дикости и абсурда – залаял песик.
Недоумевающий Идо посмотрел на Мактига и увидел, как с колен собачника спрыгивает маленькая дворняжка, в которой ни капли адского и гончего. Песик встал перед Гревишкой, оскалил зубы и зарычал.
– Он единственный, у кого хватило храбрости, – глумливо произнес кибермонстр. – Невинное животное.
Он указал пальцем на пса. Идо отвернулся. В воздухе свистнул металл, песик испуганно взвизгнул, ленты зашелестели, вставая на место, щелкнул палец.
– В Айрон сити нет места невинности, – самодовольно объявил киборг.
Доктор заставил себя посмотреть на Гревишку, стараясь при этом не глядеть на кровавое месиво на полу, но не смог.
Заскрежетав, от стола отодвинулся стул. Мактиг встал. Вместе с ним встали адские гончие. Они глухо, угрожающе зарычали, почуяв запах крови сердца. Алита тоже смотрела на лужицу крови, расползавшуюся из-под собачьего тела. Когда кровь дотекла до ног девочки, та присела и обмакнула палец.
Гревишка рассмеялся.
– Ну что, блошка, настало время поиграть?
* * *
То, что теперь чувствовала Алита, почти не отличалось от ощущений во время драки несколько минут назад, когда девочка расшвыривала противников, раздавала тумаки налево и направо, успешно показывая полному бару охотников, что те напрасно считают себя крутыми. Но теперь все было намного острее и сильнее. Сила, желание драться и убивать пришли из глубины, из истинного «я» Алиты, самого ее естества.
В памяти, откуда-то со дна, из далекого прошлого, всплыли слова:
De profundis clamavi ad te…