— Вот, — сказал он, — берите, что можете унести, и поделитесь с семьей.
Дети бросили игру и набросились на хлеб, набили руки, пока у них не кончилось место.
— Спасибо! — сказала девочка, обняла ноги Ремы. Она взяла три буханки хлеба и убежала с улыбкой на лице.
— Приятно видеть тебя счастливой, — сказал Дармик.
— Я люблю помогать другим, — ответила Рема. — Королевская семья может сделать столько добра, но… — она замолчала, не желая оскорбить Дармика за бездействие.
Дармик кивнул, понимая, на что она намекает.
— Жаль, король Барджон и принц Леннек больше заботятся о себе, чем о народе, — прошептал он. Дармик свернул мешок, сунул его за пояс и встал. — Пока я не обнаружил, что ты уносишь еду из замка, мне и в голову не приходило помогать людям за спиной отца.
Мимо прошли женщины с корзинами.
— Идем, — шепнул Дармик, опустив голову. Он протянул Реме руку, и они пошли в тишине, миновали магазины, шагали среди людей, что жили и работали в городе.
Дармик повернулся на одну из людных улиц и склонился к уху Ремы.
— Ты должна кое-что попробовать, — сказал он, ведя ее в пекарню. Он купил кусочек вкусного бузинного чизкейка с джемом из ежевики сверху.
— Невероятно, — сказала она, жуя. — Я еще ничего такого не пробовала, — она откусила еще, пока они шли дальше.
— Это я вижу, — Дармик веселился. — У тебя джем на носу.
Она провела рукой и поняла, что на лице ничего нет. Дармик дразнил ее. Она пальцем зачерпнула немного джема с чизкейка и намазала на нос Дармика, он не успел понять, что она делает.
На миг она испугалась, что он разозлится на нее, но он рассмеялся. Дармик повел ее к мраморному фонтану со статуей короля Барджона. Дети играли в фонтане, брызгали друг на друга.
Дармик ополоснул лицо.
— Я тебе это припомню, — он посмеивался.
— Я думала, это был мой ответ.
— Идем, — он взял ее за руку, и они пошли по улицам. Дармик повел ее в единственный парк города. Там был луг и небольшие клумбы цветов. Рема вспомнила сад тети Майи возле дома.
Дармик присел и сорвал цветок, покрутил между пальцев.
— Итак, — сказал он, — я знаю о тебе мало. Только то, что ты любишь лошадей и независимость.
— Что тут расскажешь? — ответила Рема. — Я росла на ферме лошадей. Тетя учила меня. Теперь я здесь, — она не хотела думать о семье или лошадях — это было слишком больно.
Дармик встал и пристально посмотрел в ее глаза.
— Что случилось с твоими родителями? — спросил он. — Почему тебя растили тетя и дядя?
Рема смотрела на красивого мужчину перед ней, с его сильными руками, мозолями на ладонях от меча и теплыми глазами. Он хотел знать о ней? Ему было до нее дело?